– Но она…
– …жертва, борющаяся за свое тело и свой разум.
– Не понимаю.
– Да, Норин никогда бы не причинила тебе вреда, но порой у нее не хватает сил… Иногда он пробирается в ее голову, и как бы сильно она ни сопротивлялась, он берет верх.
– Кто – он?
Тетя Мэри медлит с ответом, смеривая меня странным взглядом.
– Кто? – настаиваю я. – Чего ты боишься? Она… – горло перехватывает спазм, – одержима?
– Ее контролируют силы извне.
– И как я могу быть уверена, что прямо сейчас эти «силы» не взяли над ней верх?
– Думаю, на этот раз он просчитался, – невесело усмехается Мэри-Линетт, и я вдруг замечаю, как в ее глазах вспыхивают искры. – Он рассчитывал, что сломит ее. Но ошибся. Теперь она ненавидит себя так люто, что будет бороться еще отчаяннее.
– О ком ты говоришь? Кто ее контролирует?
– Тот, кому подчиняются все ведьмы, моя дорогая, – выдыхает тетя, – Дьявол, Ари. Он самый.
Я застываю от неожиданности. Она сказала слово на букву «В». Она сказала «ведьмы». А потом, видимо, решила добить меня и про Дьявола еще что-то сказанула. Отлично!
Не помню, как мы добрались до дома, как я оказалась за кухоным столом, сжимая в пальцах горячую кружку чая с мятой. Ничего не понимаю.
Норин тоже здесь. Я думала, мы должны поговорить. Выяснить отношения, определиться, как жить дальше, после того как она едва не разодрала меня в клочья. Но теперь я понимаю, что все это такие мелочи! У нас на повестке дня целый Армагеддон, кажется. Куда уж до обычных семейных скандалов? Кто-то бьет посуду, а мы бьем друг друга о стену. Вполне нормально.
– Ари, наша семья немного не такая, как остальные.
О боги, меня сейчас стошнит.
– Немного? – тихо переспрашиваю я, барабаня пальцами по кружке.
– Достаточно, – ровным тоном отвечает тетя Норин. Я гляжу на нее и никак не могу смириться с тем, что еще в обед она сидела внизу в подвале и срывала зубами ногти со своих пальцев.
– Мы унаследовали от предков одну особенность.
– К сожалению, она передается всем без исключения.
– Особенность?
– Да.
– Очень удобное определение, – я уже ни черта не понимаю. Смотрю на тетушек и широко улыбаюсь. Так широко, что сводит скулы. – И что же это за особенность?
Мэри-Линетт покачивает головой:
– Предрасположенность к магии.
– Еще одно умное слово. Пред-рас-по-ло-жен-ность.
– Я просто пытаюсь говорить понятно.
– Ты несешь полную околесицу, тетя Мэри. Говорите как есть, и все! Ведьмы существуют. Да или нет?
– Да, – кивает Норин.
– Видите, это совсем не сложно, – Боже, боже, я в дурдоме. Дышать нечем. О чем мы тут вообще разговариваем? Я сейчас грохнусь в обморок. – И я тоже ведьма?
– В седьмом поколении.
– Ого. Я должна обрадоваться?
– Для ведьмы это престижно.
– Так выпьем за это! – поднимаю кружку остывшего чая и пью так жадно, что едва не давлюсь. К счастью, мне не суждено умереть от этого травяного пойла.
– Ари, – тетя Норин придвигается ко мне поближе, – мы понимаем, что тебе страшно, что ты ненавидишь нас и это место. И поверь, мы всячески пытались оградить тебя…
– Но от природы не убежишь, – перебивает сестру Мэри-Линетт. – К сожалению.
– То есть вы обманывали меня.
– Защищали.
– Нет, нет. Вы лгали! Как и моя мама. Как бабушка.
– Ари…
– Как вы вообще могли скрывать такое? – возмущенно взмахиваю руками. – Я жаловалась вам на то, что прохожие на меня косо смотрят, а вы прикидывались невинными овечками и хлопали ресницами, будто я сбрендила.
– Так было нужно, Ари.
– Ну что за чушь? Давайте вы будете начинать фразы, а я заканчивать.
– Послушай, мы не говорили правду, чтобы…
– …уберечь меня.
– Ари, это совсем…
– …не смешно.
– Ты можешь выслушать? От этого зависит…
– …моя жизнь, ваша жизнь, жизнь всего, мать его, человечества! Брать выше? Или ограничимся маленьким всемирным апокалипсисом?
– Господи, Ариадна, ты такая же, как и…
– …моя мать.
– Нет, – Норин сердито хмурится. – Как и наша мать. Не хочешь никого слушать. Сначала спрашиваешь, а потом затыкаешь уши.
– Я вообще могу встать и уйти, потому что вы пугаете меня!
Боже, это невыносимо! Неужели они действительно не врут, и мы… кто? Ведьмы?
– Вы должны были сразу во всем мне признаться.
– Это не так просто, – рисуя пальцем на столе невидимые узоры, шепчет Мэри. – В большинстве случаев людей, говорящих о ведьмах, принимают за сумасшедших.
– Я и сейчас не считаю вас нормальными.
– Ты видела меня, – ледяным тоном произносит Норин и поджимает потрескавшиеся губы. – Теперь ты вынуждена поверить. Разве захотела бы ты слушать нас при других обстоятельствах? Нет, и я бы все отдала, чтобы ты ничего не узнала об этом мире. Но уже поздно что-либо менять.
– Если ты ничего не знаешь о темной стороне, она ничего не знает о тебе.
– Ты видишь демонов, они видят тебя, – шепчет Норин. – Не бывает исключений.
– Я не понимаю.
– Хм… – Мэри задумчиво потирает подбородок, – таких, как мы, много, Ари. Просто кто-то проявляет свой дар, а кто-то даже не подозревает о нем. Пока ты не знаешь о своих способностях, Хозяин не подозревает о твоем существовании.
– Выходит, я могу и дальше жить, как нормальный человек?
– Попробуй, – криво улыбается тетя Норин. – Не припомню, чтобы ведьме из нашей семьи удавалось долго от него прятаться.
– Получается… – сглатываю я, – у вас есть способности?
– Что-то вроде того.
– И какие же?
– Норин – целитель, – гордо отвечает тетя Мэри, однако сестра лишь медленно покачивает головой.
Вид у Норин измученный. На лице кровоподтеки. Руки, как и у меня, забинтованы.
– Куда важнее проклятье. Оно у каждого свое, моя дорогая, – тетя Норин смотрит мне прямо в глаза. – У всего есть оборотная сторона, Ариадна. Там, где свет, есть тьма. Там, где добро, есть зло. Он даровал нам силы, но сковал наказанием.
– Каким еще наказанием?
– В нашем мире свои правила. И ты обязана их придерживаться. У каждой из нас есть дар, за который мы расплачиваемся всю свою жизнь. Люцифер питается нашей силой, он посвящает в свою веру каждое магическое существо, чтобы жить за его счет.
