Норин послушно размыкает пальцы. Нож падает на ковер.
– Что же ты творишь! Ты ведь могла убить его, Норин.
– Могла его убить? – холодным голосом переспрашивает она и пронзает меня таким взглядом, что, клянусь, земля под ногами содрогается. – Это что такое?
– Что именно?
– Зачем ты привела в дом пса?
– Кого?
– Ну и семейка. Надо было оставить тебя в Дилосе, – Джейсон стоит, опершись о стену, и спокойно почесывает подбородок. Когда мы обе оборачиваемся к нему, он добавляет: – Я еще могу рассчитывать на ужин?
– Какой к черту ужин? – оторопело вопрошает Норин. – Разумеется, убирайтесь!
– Подожди. Ничего не понимаю. Джейсон, – тетушка пытается удержать меня, но я уверенно шагаю к гостю, – что происходит? Что за пес?
– А ты часто встречаешь людей, способных учуять страх или вычислить ведьму?
– Я думала, вы просто…
– Просто что?
Я застываю и недоуменно свожу брови. Внутри вспыхивает недоумение.
– Пес – значит, оборотень?
– Пес значит пес, Ариадна, – кривит губы Джейсон, – а оборотень значит оборотень. Но ты будешь права, не называя меня человеком, потому что я – не человек.
Мужчина пожимает плечами, мол, что поделать, бывает.
Вот же черт! Расскажи я Мэтту, он точно меня в психушке запрет! Хотя нет. Сначала закатит глаза, а потом уже позвонит своей ненаглядной Джил, а та обратится к папочке.
– Классно. Теперь у меня есть еще и знакомый оборотень.
– Что он здесь делает? – шепчет Норин.
– Он помог мне.
– Каким, хотелось бы узнать, образом?
– В Дилосе на меня напали.
– Кто?
– Какие-то кретины из бара. Я зашла в бар, чтобы…
– …ты зашла в бар?
– Хотела выпить.
– Хотела – что?
Норин судорожно пожимает плечами и приваливается плечом к стене. Воспитание – чертовски неблагодарное занятие. Особенно если объект не хочет, чтобы его воспитывали. То есть практически всегда.
– Мне просто хотелось сбежать.
– От нас или от проблем, Ариадна?
– От прошлого.
Норин сводит черные брови и медленно переводит взгляд на Джейсона.
– Вы не против, если мы поговорим наедине?
– Знаете, дамочка, мне чудовищно льстит, что вы спрашиваете моего разрешения. Но вот в чем проблема. – Джейсон подходит к тетушке с кривой ухмылкой. – Я все равно услышу ваш разговор.
– Так попытайтесь не слушать, – отвечает с ледяной улыбкой Норин. – Вы спасли Ари жизнь. Я вам благодарна.
– Благодарная ведьма. Что-то новенькое.
– Как и благородный пес.
Они сверлят друг друга такими взглядами, что это неминуемо должно закончиться кровопролитием.
– Джейсон, проходите на кухню. Мы вернемся через пару минут.
Не дожидаюсь ответа, тащу Норин в свою комнату, гадая, что ее так напугало в нашем госте. Тетя выглядит так, будто в любую секунду готова сорваться и вцепиться Джейсону в горло.
Мы проходим в мою комнату. Я двигаюсь к окну, намереваясь открыть раму, но не успеваю и двух шагов сделать, как вдруг влетает Мэри-Линетт.
Волосы у нее мокрые, а огромные глаза переливаются искренним недоумением. Она кидает на пол полотенце и шепчет дьявольским шепотом:
– Какого черта у нас на кухне делает пес? Ари, что ты творишь? Оборотням нельзя доверять! Они импульсивны и непредсказуемы.
– И тебе привет, тетя Мэри. Знаешь, мне кажется, импульсивная тут только Норин. Потому что именно она кинулась на Джейсона с кухонным ножом.
– Что сделала?
– На Джейсона, – проигнорировав сестру, гневно хмурится Норин. – Что ты вообще знаешь о нем, кроме имени, которое, вполне возможно, фальшивое? Никогда и ни при каких обстоятельствах не доверяй оборотням. Они одиночки и живут ради выгоды.
– Как и все люди.
– Нет. В отличие от людей, они, уходя, сердце не разбивают, а вырывают из груди в буквальном смысле. Я говорила тебе о правилах, помнишь? Одно из них – никаких оборотней. Это закон, Ари, его нельзя нарушать. Законы придумали давным-давно и не просто так! Оборотни опасны.
– Джейсон спас меня. – Сплетаю на груди руки. – Разве я привела бы в дом врага? Я могу ему доверять. Он очень хороший человек.
– Он не человек, – напоминает Мэри-Линетт, – забыла? Оборотни не могут контролировать себя. Они превращаются, теряют рассудок, убивают.
– Наверняка не все, – защищаюсь я.
– О, наверняка! Нашла оправдание? Надеяться, что этот пес будет держать себя в руках, так же глупо, как и верить в то, что Люцифер – твоя крестная фея.
– На меня напали трое мужчин. Они утащили меня в переулок, и Джейсон пришел за мной, пусть и не должен был. Он предупреждал, а я не послушала. Была зла, убежала.
– Это ты умеешь.
– Простите, – я с виноватым видом плюхаюсь на край кровати, – мне очень стыдно. Я поступила неправильно. Но не знаю, что бы я натворила, если бы осталась. Мне нужно было побыть одной. А Джейсон… Да, я его совсем не знаю, но. Повторяю, он спас меня. У ведьм ведь есть какое-то странное чутье, интуиция, верно? И я чувствую… знаю, Джейсон – хороший парень. Рядом с ним очень спокойно.
Тетушки присаживаются рядом. Странно. Только что кричали, а теперь обнимают. Мэри-Линетт заботливо поправляет мои волосы.
– Мы испугались. Не контролировать себя, когда тебе нужна помощь…
– …страшно, – заканчивает Норин, глядя в пространство. – Очень страшно было смотреть, как ты уходишь.
– Понимаю. Невыносимо смотреть, как люди ошибаются, и не иметь возможности что-либо сделать.
Норин переводит на меня сочувственный взгляд. У меня дрожат колени.
Я почти уверена, что искалеченные люди чувствуют друг друга. Мы с Норин, словно две одинаковые скалы, разделенные проливом. Вода подтачивает наши основания, мы смотрим друг на друга, все понимаем, терпим и молчим.
– Что тебе рассказал Морт? – Норин теребит мои холодные ладони.
Я устало пожимаю плечами. Передо мной лицо мертвой Лоры, окровавленный снег и запах гари, проникающий в легкие. Я вспоминаю, пусть и не хочу этого, но у жизни есть одна вредная привычка: не спрашивать тебя о твоих желаниях, а делать то, что ей по нраву. Чувствую, как Мэри-Линетт крепче обнимает меня.
– Он показал мне аварию. Показал, как умерли родители и Лора.
– О боже. – Глухо выдыхает младшая тетушка. – Дорогая…
– Оказалось, мама не погибла сразу. Она выбралась из машины. Потом увидела Лору и меня…
