Я по-детски шмыгаю носом. Мне вдруг становится очень холодно и пусто. Искоса гляжу на кровать и шепчу:
– Только вы и правда сейчас останьтесь со мной. Я… просто я, наверное…
– Я справа, – падает на постель Мэри-Линетт. – Все согласны?
Грустно улыбаюсь и медленно плетусь к кровати.
***
Ноа Морт наливает мне чай. Я благодарно киваю, но опускаю кружку на колени и замираю, не решаясь что-либо сказать.
Смерть садится за стол. Смотрю на него, а в голове крутится одно и то же: он твой отец, отец, твой родной отец. Все это кажется мне просто безумием. На ватных ногах я плелась по коридору. Онемевшими пальцами стучала по двери. Не дыша, протараторила, что хочу поговорить. И в панике уселась на шаткий табурет.
– Я помню, ты не любишь кофе. – Вдруг заявляет Ноа. Смотрю на него удивленно. – И я знал, что ты снова придешь ко мне. Поэтому обзавелся чаем.
– Знал?
– Конечно.
– Откуда?
– Ты не могла не прийти, – рассудительно кивает он. – Тебе нужны ответы. И только я могу их дать. Ты пришла, потому что боишься.
– Как хорошо ты разбираешься в людях, – нервно смеюсь я и ни с того ни с сего вспоминаю о люцерне, лежащей в моей сумке. Норин решила, что удача мне не помешает. – Долго, наверное, пришлось изучать наши повадки.
– Я и сейчас не все понимаю, Ариадна.
– Смерть в чем-то не разбирается?
– Могу сказать, что Смерть не разбирается в Жизни. – Ноа Морт поводит плечами и насмешливо глядит в мои глаза. – А вы, люди, кажется, только этим и занимаетесь – живете.
– Пытаемся, – поправляю я, – и у нас не всегда это классно выходит. Например, сегодня ночью я хотела отдохнуть, но не смогла, потому что в мои покои пробрался призрак и начал рассказывать, что я скоро непременно лишу кого-то жизни.
– Они часто так делают.
– Пробираются в спальни?
– Пугают. – Ноа поднимается и поправляет густые волосы. Он садится на край стола, сплетает пальцы в замок и смотрит на меня как на подопытного кролика. – Что ты почувствовала?
– В смысле?
– Что ты почувствовала, когда призрак оказался рядом.
– Наверное, страх. Она… этот призрак прикоснулся ко мне. Такое возможно?
– Конечно.
– Конечно! – повторяю я и тяжело вздыхаю. – И как это понимать? Так уж и быть, не стану в кабинете Смерти демонстрировать свои знания, хоть и пересмотрела все сезоны «Сверхъестественного», но разве призраки могут дотрагиваться до людей?
– До людей – нет. До тебя – да. Ты становишься сильнее, теперь это не разрозненные сгустки энергии, а тела. – Ноа Морт хмурится, потирая заросший подбородок, вероятно обдумывая что-то очень занятное. – Позволь сказать, что я весьма удивлен и даже немного сбит с толку. Не думал, что к тебе перейдут мои способности.
– Ну, кто ж знал! – язвительно замечаю я, – всякое в жизни случается, верно?
– Тебе не стоит бояться. Иногда призраки примеряют оболочки страшных существ.
– И зачем им это?
– Как и все пленники, души пытаются вырваться на свободу.
– Как-то раз я видела маму, но… она была совсем на себя не похожа. Тянула ко мне руки, звала меня, но была страшной и… мерзкой. И я…
– Это была не Реджина, – кивает Ноа. – Кто-то принял ее облик. Пытался тебя заманить. Могу дать тебе совет – всегда будь предельно внимательна. Ты сможешь найти то, что поможет тебе отличить родных от их проекций, если будешь не просто смотреть, но и видеть. Для этого стоит сконцентрировать внимание на мелочах.
– Звучит очень просто, но не думаю, что мне будет дело до мелочей, когда очередной призрак решит навестить меня ночью, чтобы придушить во сне.
– Придется. Не знаю, как придать тебе уверенности и что сказать, чтобы тебе стало легче. Но у тебя нет выхода. Так нужно, и ты должна научиться.
– Отцовское наставление, – шепотом протягиваю я и нерешительно кривлю губы, – на будущее: слова «у тебя нет выхода» звучат кошмарно. Никогда не говори так… Особенно людям. Особенно девушкам. Особенно, – откидываюсь назад и вздыхаю, – своим дочерям.
– Что ж, у меня лишь одна дочь.
Лицо вспыхивает от странного смущения.
– Уже хорошо, – развожу руками я. – Есть человек, который в старости стакан воды поднесет, да?
– Я не старею.
– Ну, я старею. Тогда, может, ты поднесешь мне воды?
– Ари, – Ноа неожиданно соскакивает со стола и подходит ко мне почти вплотную. Я не хочу думать о том, что мы похожи, но смотрит он на меня так, как я смотрю на себя в отражении, когда я чем-то недовольна. – Почему ты отрицаешь это? Что плохого в том, кто ты есть? В мире возможно все. В мире бывают исключения. Ты – исключение, и в этом нет ничего неправильного. Просто так случилось, вот и все.
– Вот и все, – эхом повторяю я и отставляю кружку. Вот так взял и просто все объяснил. Ну, подумаешь, ну, бывает. Чем Смерть хуже человека? С чего это вдруг у него не может быть детей и личной жизни? Пф, глупости. Вполне обычное дело.
– Необычное дело, – поправляет он. Ах да, он же читает мысли. Класс. С таким папочкой можно забыть о секретах. – Но я ведь сказал, что ты – исключение. Мы оба должны смириться с этим.
– С детьми не мирятся, Ноа. Детей любят, с ними живут, их растят.
– У нас нестандартная ситуация.
– Так и есть. Но в таком случае, с чего ты взял, что имеешь право называться моим отцом? Возможно, в виде исключения, мы придумаем тебе другое имя? Потому что от тебя мне передалась лишь способность видеть мертвецов да общаться с усопшими.
Я поднимаюсь со стула и грустно вздыхаю. Странное чувство возникает в груди.
Не могу поверить, что мама любила этого человека… это существо. Она считала его своим другом, своей опорой. Она так держалась за его руку, но ведь он холодный. Он, как лед, скала, камень. Неприступный и одинокий. Абсолютно не понимает нас, людей.
– Джин я понимал всегда, – говорит Ноа и отворачивается. Я виновато поджимаю губы. – Джин была единственным человеком, который слышал меня, которого слушал я. Она воскрешала во мне то, что умерло много столетий назад, а возможно, никогда и не рождалось. Она – исключение, как и ты.
– Неужели так хорошо быть исключением?
– Могу сказать, Ари, что за века скитаний и за тысячелетия прозябания в этом мире я понял, что жизнь однообразна и скучна. Люди совершают те же ошибки, говорят похожие слова. Но случаются исключения. – Он оборачивается и пожимает плечами. – Именно они привносят в жизнь смысл. Ты знаешь, чего хотят все люди?
– Чего?
– Быть не такими, как все. Однако уже это желание делает их похожими друг на друга. Я смотрю на это каждый день, каждую минуту. Я видел всех. Через меня проходили старики и дети, женщины и мужчины, все со своими историями, все со своими причинами, мыслями и оправданиями, но никто не выделялся, потому что их проблемы зачастую переживают еще тысячи и миллионы людей. И пока ты думаешь, что ты один сражаешься со Вселенной, по этому же поводу с ней сражается половина человечества. – Ноа взмахивает руками и глядит на меня очень добрыми глазами, в которых, как мне кажется, пляшут искорки. – Люди ищут смысл и не находят его. Они считают, что смысл в деньгах, в семье, в любви, в друзьях. Но все это составляющие смысла. А сам смысл заключен в том, чтобы прожить жизнь неординарно, Ари, чтобы отличиться от других, оставить след. Быть исключением есть суть существования. Не богатство, слава, ум, доброта или решительность. А уникальность. И ты до сих пор считаешь, что на тебя свалилось тяжелое бремя? Верно! Быть не таким, как все, трудно. Но оно того стоит. Мне кажется, что стоит.
