– О, нет!
Кровавый след тянется по кафелю, плотными ручейками протекает по стыкам и капает в прозрачную воду бассейна.
Я падаю на колени, размазывая слезы, пытаясь справиться с ужасом. Хочу обнять Мэттью, прижать к себе, но мои пальцы натыкаются на пустоту. Передо мной нет ни тела, ни кровавых рек. Что происходит?
– Я знаю, чего ты боишься… – произносит голос за моей спиной, и я оборачиваюсь.
Меган довольно улыбается, уверенная, что сломала меня, выбила остатки воли. Она в очередной раз провела меня.
Чтобы восстать из пепла, словно феникс, нужно сгореть. Я знаю, что уже сгорела, умерла, задохнулась от горя, когда увидела его окровавленное тело.
И теперь мне ничего не страшно. Спустя всего несколько секунд я поднимаюсь и смотрю на ведьму ледяным, полным смертельной решимости взглядом.
– Да, – говорю я. – Ты знаешь, чего я боюсь. Но никогда не испытывала ничего подобного.
– Может, он мне расскажет?
Меган указывает на противоположную сторону бассейна. Между Хейзел и Доротеей с завязанным ртом, окровавленный, стоит Мэттью. Он пытается вырваться, но Доротея, похотливо оскалившись, прижимается щекой к его щеке и впивается длинными когтями в его шею.
Мы с Мэттом смотрим друг другу в глаза, и между нами проносится нечто, понятное только нам двоим. Нечто такое, что нельзя прочитать в мыслях или заставить почувствовать. Он вновь тянется ко мне, а я зажмуриваюсь и отворачиваюсь.
Мы общаемся взглядами. Мы любим так делать. Мы привыкли так делать.
– Отдашь душу, – напоминает Меган фон Страттен, – отпущу его.
Мэтт дергается вперед, но на этот раз блондинка Хейзел набрасывается на него и грубо бьет по лицу. Парень отлетает в сторону, а я едва держусь на ногах.
– Я могу убить тебя, – продолжает Меган, – но тогда тебе не будет больно, а я хочу, чтобы тебе было больно. Значит, я убью вас обоих. Ты это понимаешь, Ариадна?
Я смериваю женщину презрительным взглядом:
– Да.
– Так что будем делать?
Я молчу. Меган пожимает плечами и вздыхает:
– Хорошо. Считаю до трех. Раз, два…
Я не двигаюсь. Тогда ведьма взмахивает рукой.
Слышится громкий всплеск, и я с ужасом понимаю, что Мэтт лежит на дне бассейна. Какая-то сила влечет меня к нему, я вновь падаю на колени, тяну руки, но фон Страттен хватает меня за волосы и резко дергает на себя.
– Мэтту там очень трудно, дорогая, – шипит она мне на ухо и накручивает локоны на кулак. Я завываю от боли, а она прижимается ко мне и шепчет, – скажи это. Просто скажи, что ты согласна отдать свою душу, и тогда я спасу его. Я спасу его, Ариадна.
Волны накатывают на бортик бассейна, брызги летят мне в лицо, а я вдруг понимаю, что должна бы задыхаться, как Мэтт, захлебываться водой, но ничего этого не происходит. А это значит, что и Мэтт цел, и все это очередной трюк подлой ведьмы.
Мои плечи начинают трястись от нервного хохота.
– Просчет, прекрасная Меган, – я сплевываю сгустки крови, – ты не знаешь, с кем связалась.
– Удиви меня. Я давно живу, и я не прочь узнать что-то новенькое. Давай. Посей в моей душе сомнения.
– В душе? Ты продала ее Дьяволу. Забыла?
– Так кто же ты? – Женщина дергает меня за волосы, выворачивая мою голову к себе. Наши полные ненависти взгляды встречаются. Стены трещат, в окна бьют порывы штормового ветра. Вода в бассейне волнуется, чуть не закипая гейзерами.
– Кто ты? – повторяет Меган уже не так уверенно.
– Я – исключение.
– Исключение…
– Да. И мне наплевать на цену, которую придется заплатить, чтобы избавиться от тебя.
– Избавиться? – ухмыляясь, шипит ведьма. – Я бессмертна! Вечна!
– Ничто не вечно, – отвечаю я, выгибаясь, словно змея. – И ты умрешь.
Я представляю, как стекла взрываются, впуская в помещение ветер и ледяные капли дождя, но замечаю улыбку на лице Меган. Она прикусывает губу:
– Тебе так нравится звук битого стекла?
– Да! – Я решительно отталкиваю женщину и вскакиваю на ноги.
Одна моя рука взмывает вверх, а другая тянется к Мэтту… Я нагибаюсь всем телом и словно притягиваю к себе ветви деревьев, бьющие по окнам! Уже в следующее мгновение в помещение врываются острые прутья, подчиняющиеся моим мыслям, они накидываются на Доротею и Хейзел, позволяя парню вырваться на свободу, а затем направляются к мисс фон Страттен, однако не достигают цели. Женщина останавливает их, вытянув руку. Тихо щелкает пальцами, и ветки уже несутся ко мне, намереваясь выпотрошить внутренности.
Ловко уворачиваюсь, падаю на колени и ударяю рукой по кафелю, представляя, как он покрывается трещинами. Пол под ногами фон Страттен дрожит, и женщина едва не падает, потеряв равновесие. Вот он, шанс! Вскакиваю, вытягиваю вперед ладони, и, стиснув от неимоверного напряжения зубы, поднимаю гигантскую волну, не понимая до конца, что вообще делаю! Стена воды обрушивается на ведьму, однако фон Страттен раскидывает руки, словно распятая, рожденное моей волей цунами превращается в белую пыль и проносится мимо нее, не причиняя никакого вреда.
– Ари, сзади! – кричит Мэтт, и я оборачиваюсь. С яростным воплем на меня накидывается Хейзел, в руках которой сверкает нож. Я отпрыгиваю и успеваю ударить женщину в грудь. От неожиданности она роняет клинок, но не останавливается, рычит и дергается, стараясь дотянуться до меня когтями. Избавляюсь от нее, приказав ветвям обвить ее ноги, руки и горло.
– Это последняя возможность, – грохочет Меган фон Страттен. Ведьма гордо выпрямляет спину и пристально изучает меня, пытаясь отыскать мои слабости и страхи. Но я не боюсь. Не боюсь! И моя уверенность не на шутку распаляет ее.
– Ты не сломишь меня, – рычу я, – я буду бороться.
– Думаешь, что будешь. Тебе кажется, что у тебя хватит сил.
– У меня хватит сил.
– У мертвых нет сил, Ариадна.
– Я не умру.
– Он умрет, – ледяным тоном сообщает фон Страттен. – Ты убьешь его, потому что решила, что отличаешься от других. Что ты особенная! Но я милосердна. И потому спрошу еще раз: ты согласна отдать душу Хозяину?
– Нет, – хриплю я, надвигаюсь на ведьму. – Я никогда не буду служить Люциферу. Потому что я – исклю…
Взмахом ладони она обрывает меня на полуслове:
– Доротея.
Я даже не оборачиваюсь. Слышу свист ветра, затем глухой удар. Уверена, это очередной трюк, уловка. Я смотрю в черные, бездонные глаза Меган фон Страттен и продолжаю улыбаться, чувствуя себя смелой, свободной, сильной. А затем мне становится холодно. Боль пронзает тело. Я растерянно смотрю вниз, хватаюсь за живот. Ладони заливает кровью.
