– Тупым? – хмыкнула Ника.
Он покрепче прижал ее к себе и уткнулся носом в пахнущую шампунем макушку.
– Хорошо, пусть будет так. В четырнадцать лет Дев сам собрал себе компьютер из деталей, которые нашел на свалке. Еще у него был старый сотовый телефон, каждая кнопка которого включала и выключала свет во всех комнатах. Он сделал это для того, чтобы лишний раз не вставать со стула. Он хотел придумать ловушку для Есми и рисовал ее на обоях. А я смотрел, не втыкая, и думал о том, что даже из обычной его речи половины слов не знаю…
– Так почему ты не сказал ему об этом? Или не ушел раньше, если это так тебя напрягало?
– Я пытался, но не мог. Рядом с ним я чувствовал себя как дома. Я собирался исчезнуть, но снова и снова откладывал на потом, каждую ночь обещая себе, что это последняя наша встреча. А потом Коровья Смерть предложила мне два дня в уплату за возвращение Шанны, и я подумал, что проведу их с Девом и, может быть, сумею попрощаться. Придумаю оправдание, навру так, что не будет пути обратно. Я честно собирался, но потом с ним случилось все это, и я струсил. Я ненавидел себя за то, что в тот единственный раз, когда я действительно был ему нужен, меня не оказалось рядом, и боялся слов, которые мог бы услышать. Я постоянно твердил себе «завтра, завтра обязательно», а потом он уехал, и в его дневнике я прочел те самые слова.
– Ты мне покажешь? – тихо спросила Ника. Игни молча кивнул. – Он тебя не ненавидел, я уверена. И решил, что слишком тупой для вашей дружбы.
– Он не был тупым.
– Ты тоже.
Игни снова вдохнул теплый запах ее волос и слегка поморщился, когда она слишком крепко его обняла – раненое плечо еще давало о себе знать.
– Пошли в дом, – сказал он, высвобождаясь. – Познакомлю с твоей будущей ученицей.
Они вернулись на дорожку и медленно побрели к двухэтажному дому, спрятавшемуся в самой глубине монастырского парка. Одно-единственное светлое окно напоминало о том, что там их уже ждут.
– Страшно, – призналась Ника, высмотрев его среди ветвей. – Не могу представить себя в роли Наставника.
– Из тебя получится отличный Наставник, – заверил ее Игни. – Кто еще сможет рассказать о том, как опасно пытаться перехитрить судьбу и не сдержать обещание, данное умирающему? Или о том, что ждет нас на изнанке города? Как подружиться с Коровьей Смертью?..
– Шанна, о, моя Шанна… – выдохнула Ника. – Думаешь, они с Антоном уже встретились?
– Не сомневаюсь. Ригерт пообещал каждому из тех, кто участвовал в его операции, должность конвоира Предела Порядка, а значит, у Антона и Шанны будет достаточно времени на дружеский треп. Целая вечность – только для них двоих.
О том, что после гибели Иланы на Князева это предложение распространяться, скорее всего, перестало, он предпочел умолчать.
Приплясывая от нетерпения, у входа дожидалась Божена. И очень кстати – Игни плохо помнил, куда нужно идти дальше. Сейчас она ничем не напоминала ту испуганную девчонку в широченных штанах, какой Игни впервые ее увидел. Перед ним стояла спокойная и собранная психолог-консультант с устремленным в себя взглядом человека, который сумел договориться с собой настолько, чтобы перестать об этом думать.
Порывисто обняв Нику, Божена помялась в нерешительности, а затем сделала то же самое с Игни.
– Тин обещал приехать утром, у него учеба, – сообщила она, жестом приглашая их в дом. – А Маврин пропал, хотя мы договаривались собраться. Он вернулся в Питер, но не оставил никаких координат.
– Значит, свою куртку назад не получит, – сказал Игни. На самом деле, он просто надеялся поблагодарить питерского двоедушника за помощь.
– Вы всех нас напугали, – продолжала Божена. – Мы ведь решили, что вы остались в том старом ангаре. Там так пылало… Пожарные не могли подъехать, пока подобрались – выгорело абсолютно все. Внутрь нас не пустили и долго ничего не говорили… В общем, пару лет из жизни я точно потеряла. А потом эта авария… Слушайте, вы оба – точно заговоренные.
Она распахнула одну из дверей. Ярко освещенная комната пестрела воздушными шарами. Пожилая монахиня со скрипом выводила на школьной доске зеленым мелком: «Joyeux anniver…»
– Нужно не –sary, а –saire, – девочка в платье с пышной юбкой стерла ошибку рукой. – Давай напишем остальное розовым!
Она обернулась к вошедшим, вспыхнула румянцем и спрятала перепачканные пальцы за спину.
– Бессмертные, – поправила Ника, отыскав ладонью ладонь Игни. – С нами ничего не может случиться. С кем угодно, только не с нами.
Эпилог
Каждый из нас рано или поздно уходит вверх по течению реки. Это дорога без возврата? Или нам все-таки суждено встретиться вновь? Пусть мы не будем прежними и ничего друг о друге не вспомним, но если вдруг я поймаю твой взгляд в толпе, то узнаю тебя – даже если твои волосы уже не будут алыми, будто солнце, всходящее над нашим общим городом в первый день без Хаоса, даже если ты будешь младше на жизнь или умудренной годами, в отличие от меня, сопляка – я узнаю тебя. Мы отыщем частички друг друга в себе и узнаем. Обязательно узнаем.
Ты и я сами делаем этот выбор. Цвет шарфа, в котором ты выйдешь на улицу. Музыка в моих наушниках. Взятая тобой с полки книга. Маршрут, по которому пройдут сегодня мои ноги. Наш путь состоит из множества развилок, где каждый поворот – еще один выбор: сложный или попроще, важный или не очень, и то, каким он окажется – лишь вопрос цены, которую мы готовы заплатить. Слова. Во всем мире не найдется более ненадежной валюты. Мы щедрой рукой рассыпаем их перед теми, кто не способен этого оценить, и с жадностью скряги утаиваем от тех, кому они нужны как воздух. Ты говоришь, я молчу, ты касаешься меня, я отворачиваюсь, чтобы уйти. Так, не вписавшись в повороты, мы вписываем себя друг в друга – и в вечность.
И только одно не зависит от нашего выбора – мы не можем остаться здесь, когда настанет время уходить вверх по течению руки.
И сейчас я в последний раз смотрю на тебя. Я называю свое имя, пока еще могу его вспомнить – Антон Князев. Двоедушник.
Не забывай меня. Пожалуйста, не забывай.
