Глава 1
— Кража изумрудов леди Ван-Корт — папиных рук дело, не правда ли? — негромко спросил Джанни Коретти у своего брата Пауло, сидящего напротив с бокалом виски.
Пауло пожал плечами, сделал глоток и слабо улыбнулся.
— Ты же знаешь папу.
Джанни нахмурился и нервно провел рукой по волосам. «Пауло намеренно ответил уклончиво», — сказал он себе. Откровенно говоря, ничего другого Джанни не ожидал, он знал, что Пауло примет сторону их отца.
Джанни окинул взглядом ухоженные лужайки Винли-Холла. Расположенный в сердце Хэмпшира, на южном побережье Англии, этот роскошный отель всегда был местом, где предпочитали останавливаться члены семейства Коретти. Частный аэродром Блэкфорн, находящийся поблизости, всегда принимал личный борт семьи Коретти по первому требованию, а оттуда до Винли-Холла рукой подать.
Джанни не любил гостей, даже членов семьи, а Пауло мог вывести его из себя за считаные минуты. Его визит в Лондон затянулся на три дня, которые показались Джанни вечностью. И вот сегодня наконец Пауло возвращался домой. На полпути к аэродрому братья решили пропустить по стаканчику в одном из баров их любимого отеля.
Симпатичная официантка, в черной юбке и элегантной светлой блузке, приняв у них заказ, двинулась в сторону бара, который когда-то служил библиотекой в Винли-Холле. В ее присутствии Джанни обратился к своему брату на итальянском:
— Надеюсь, вы с папой помните, что год назад мне удалось уговорить Интерпол списать все наши кражи, при условии, что мы не будем совершать новых?
Пауло вздрогнул и, сделав еще глоток виски, ответил:
— Кстати, как тебе это удалось, вокруг ведь было столько полиции? И честно говоря, мне непонятно, зачем вообще ты взял на себя такую ответственность. — Он поставил свой тяжелый хрустальный бокал на полированный дубовый стол и провел пальцами по краю столешницы. Встретившись взглядом с Джанни, он добавил: — Мы не просили замолвить за нас словечко.
Они действительно не просили об этом. Но Джанни все равно позаботился о том, чтобы их не трогали. К сожалению, семья не оценила такого подвига, а мысль о том, что им придется оставить семейное дело, приводила их в ужас.
Искусство воровать в семье Коретти передавалось из поколения в поколение. Детей с рождения обучали секретам и трюкам этого тонкого ремесла. С таким воспитанием они вырастали ловкачами с быстрым умом и способностью проникать за закрытые двери без особого труда.
Полиция на любом континенте отдала бы многое за возможность найти против них хотя бы маленькую улику. Но до сих пор семье Коретти сопутствовала лихая удача, и только Джанни был убежден, что рано или поздно полоса везения закончится.
— Ты ведь серьезно говоришь, да? — спросил Пауло.
— О чем? — В голосе Джанни послышалось раздражение.
Пауло фыркнул:
— Ну, о новой жизни — честной и добропорядочной?
Огонь раздражения вспыхнул еще ярче.
— Ты говоришь так, словно я стал… — Джанни задумался, чтобы точнее выразить свою мысль. — Словно я стал бойскаутом.
Пауло рассмеялся:
— Но ты ведь не стал им, не так ли?
Было сложно просто взять и избавиться от привычки воровать, но год назад на Джанни словно снизошло озарение. К сожалению, ни отец, ни брат так и не смогли понять его решения.
Его сестра Тереза, благослови ее Господи, была единственным человеком, который смог понять его. Несколько лет назад она сама решила оставить семейные традиции…
— У тебя теперь есть работа, Джанни. — Пауло снова вздрогнул, словно мысль о том, чтобы начать работать, потрясла его до глубины души. — У Коретти не бывает постоянной работы, но зато есть «работенка». Между двумя этими понятиями существует огромная разница.
В другом конце комнаты, отбрасывая причудливые тени на дорогую обшивку из дуба, в большом камине горел огонь. От этого в помещении было тепло и уютно, и в другое время Джанни бы наслаждался тем, что находится здесь, но не сегодня. В беседе с его изворотливым братцем было мало приятного.
— И благодаря этой разнице моя семья может оказаться в тюрьме.
— Ну, пока ведь ничего не произошло, — с самодовольной улыбкой заметил Пауло.
Пока — нет. Но Доминик Коретти, отец Джанни, не становился моложе, а, как известно, даже самые лучшие мастера своего дела с возрастом теряют сноровку. Но попробуй намекнуть об этом Нику! Джанни позаботился о его безопасности, осознавая то, что отец вряд ли сумеет пережить тюремное заключение.
Разумеется, это была не единственная причина, по которой он, как говорил его отец, «предал то, ради чего родился на свет». В том, чтобы быть знаменитым вором, были свои плюсы, но и без минусов также не обходилось. Например, существовала необходимость всю жизнь опасаться полиции.
Джанни хотелось чего-то другого.
А если отец с братом продолжат его подставлять, то светлое будущее может оказаться под угрозой. Несмотря на сделку, которую он заключил с агентами Интерпола, в случае появления доказательств того, что семья Коретти снова промышляет кражей драгоценностей, сделка с ним будет моментально расторгнута, а его новые подельники проследят за тем, чтобы он сам присоединился к остальным членам своей семьи.
— Ты слишком много беспокоишься, Джанни, — сказал Пауло. — Мы ведь Коретти.
— Я знаю, кто мы, Пауло.
— Правда? — Склонив голову набок, Пауло несколько секунд изучал лицо Джанни, а затем продолжил: — А я думаю, ты забыл. Но когда вспомнишь, то тут же оставишь позади эту свою новую жизнь.
Джанни допил содержимое своего бокала и взглянул на брата.
— Я прекрасно знаю, кто я. Кто все мы. Я дал свое слово в обмен на неприкосновенность, Пауло.
Его брат ухмыльнулся:
— Полиции.
Будто бы это был пустяк.
— Это — мое слово, — нахмурился Джанни. — К тому же сделка, которую я заключил с Интерполом, распространяется только на прошлые преступления. Если тебя или отца сейчас поймают…
— Я же говорю: ты слишком волнуешься. — Пауло покачал головой. — Нас не поймают. Нас никогда не поймают! И потом, ты же знаешь папу, для него прекратить воровать — все равно что перестать дышать.
— Знаю. — Джанни пожалел, что не может заказать еще виски. После того как он посадит брата на самолет до Парижа, ему еще предстоит возвращаться домой в Мейфэр. А попасть в лапы полицейского за вождение в нетрезвом виде… Только этого ему не хватало для полного счастья!
Должно быть, размышления Джанни отразились на его лице, так как Пауло снова рассмеялся:
— Папа — тот, кто он есть, Джанни. И потом, леди Ван-Корт сама напрашивалась на то, чтобы кто-нибудь украл ее драгоценности.
