– Пойду, посмотрю, может, леди Игульфрид уже проснулась! Хочу ее еще попросить, может, какие колдовские штуки покажет. Народ у нас неизбалованный, за такое точно хорошо заработаем. Вы не подумайте, мы все по-честному, половина заработанного вам, – и умчался. А я, так и не осознав до конца, на что я только что согласился, уполз обратно в палатку – досыпать.
Часа через три, уже после рассвета, когда я снова проснулся, я вспомнил об утреннем разговоре. Кем-кем, а комедиантом мне до сих пор быть не приходилось. Предложи мне кто что-нибудь подобное несколько лет назад, так, пожалуй, оскорбился бы. Сейчас никакого неприятия эта странная идея у меня не вызывала, однако все равно не слишком нравилась. Во-первых, циркач не может выйти на представление в привычном костюме. Он должен быть наряжен в какие-нибудь яркие тряпки, как можно сильнее раздражающие глаза зрителей. Такого в моем гардеробе, понятное дело, не водилось. И еще скоморох не может просто выйти, бросить ножи (или звездочки), и уйти восвояси. Нужно позаботиться о том, чтобы зрелище было по-настоящему увлекательным. Как все это сделать я не знал, и вообще, нечасто мне доводилось посещать цирковые представления. А во-вторых, привлекать к себе излишнее внимание – это как-то не слишком профессиональное поведение для разведчика, как мне кажется. Все это нужно было хорошенько обдумать, и посоветоваться со спутниками.
Когда я вышел к нашему костру, спутники уже завтракали. Вернее, завтракали шеф и гоблин, при этом с восторгом наблюдая за совершенно фантастическими, но очень реалистичными иллюзиями, которые показывала для них леди Игульфрид. Какие-то небывалые животные, призрачное пламя и переливающиеся всеми цветами радуги шары составляли собой безумную феерию красок и движения.
– Доброе утро, Сарх, – радостно поприветствовала меня девушка, – Я так рада, что мы будем участвовать в представлении! Здорово, что нам предложили, правда? Всегда мечтала!
После такого вступления объявить, что не собираюсь участвовать ни в каком представлении было бы жестоко. Я только попытался осторожно намекнуть что нам неплохо бы соблюдать конспирацию. Однако Ханыга неожиданно принял сторону циркачей:
– Ты, конечно, главный спец по здешним местам, но мнится мне, что как раз участвуя в представлениях, лишнего внимания мы привлечь не должны. Я больше опасаюсь за нашу торговую деятельность. Конечно, Игульфрид не должна демонстрировать на публике такие чудеса, как сейчас показывала, не знаю, как здесь, а у нас в Империи такие красоты можно только в больших театрах увидеть. Или еще на приеме у каких-нибудь градоправителей – я однажды был с дедом, было очень красиво и интересно. Но вообще-то, почему бы и не помочь хорошим людям?
– Точно, ты ворчишь, потому что сам ужасно не любишь внимания, – подытожил шеф. – Вечно прячешься от разумных, выдумываешь какие-то причины, чтобы на приемы не ходить. Мы когда в страже служили – ведь ни разу на больших праздниках его рожи не видел. Совершенно антисоциальная личность, – пояснил он коллегам. Так что давай, живо тренироваться, а то прирежешь еще девку при всем честном народе. И это, надо бы Тренни позвать и карлика, пусть расскажут толком, что от вас требуется.
– Ладно, я согласен метать звезды, и вообще делать, что скажете. – Я поднял руки, показывая, что стоящих контраргументов у меня нет. – Объясните только, для чего вам все это понадобилось?
– Потому, что Игульфрид хочет развлечься, потому что мы тоже хотим развлечься, а главное потому, что тебе надо расслабиться. С тех пор, как мы сошли на берег, ты весь напряженный, будто шпион, находящийся в стане врага. Мы, конечно, хорошо тебя знаем, и поэтому заметили, но заинтересованные разумные тоже могут обратить внимание, я думаю. А поскольку мы действительно разведчики и находимся на вражеской территории, ничего такого по нам заметно не должно быть. В самом деле, сид, почему ты не можешь взять себя в руки? Ты бывал в гораздо более опасных ситуациях, нам ли не знать, а сейчас ведешь себя, как юный орк перед первой брачной ночью – делаешь вид, что тебе все нипочем, а на самом деле боишься больше, чем невеста. Чего с тобой такое?
Я ненадолго задумался, вспоминая свое поведение. Шеф был абсолютно прав, как всегда. И я даже понял, почему – на меня давило чувство ответственности за спутников. Раньше за все наши действия, удачи и неудачи отвечал шеф, а мне нужно было просто выполнять задачу. Нет, я, конечно, знал, что от моих действий зависят жизни коллег, и никогда об этом не забывал, но все равно, отвечал только за себя. Теперь все было по-другому, и это угнетало.
– Пожалуй, ты прав, – вздохнул я. – Действительно, пойдем, спросим, что от нас требуется. И нам нужны костюмы – не можем же мы выступать в походной одежде.
– То-то же. – Удовлетворенно проворчал шеф. А то ходишь, будто суслик зомбированный. Взбодрись! Нас ждут великие дела! – и махнул рукой Тренни. Последний пристально наблюдал за разговором от своего костра. Увидев, что его зовут, он с готовностью подскочил, и, ухватив под локоть Ринку, торопливо подошел к нам.
– Ну, что вы решили, господа купцы?
– Мы решили вам помочь. Что-то мы заскучали, и поразвлечься будет в самый раз, – важно объяснил орк. – Так что давай, рассказывай, что от них требуется, и как мы будем к этому готовиться.
– Очуметь! Видишь, Ринка, а ты говорила, что у господ купцов достаточно дел поважнее! Так, беги, устанавливай щит, а я пока расскажу. Значит, по поводу метания ножей – сейчас будет щит, в него надо попадать в центр, по краям, а лучше туда, куда ассистентка, ну, Ринка укажет. Дядька еще ставил ее к щиту, и бросал вокруг нее, совсем близко, получались контуры. Народу очень нравилось. Потом он глаза завязывал, и бросал вслепую, и еще он тренировался во вращающийся щит бросать – когда ассистентку укрепляют, щит раскручивают, а он бросает. Но это уже долго тренироваться надо, у вас, уж не в обиду, не получится. Тут ведь не как в бою, расстояние одно, скорость щита он знает, все движения заученные. Так что если вы просто Ринку очертить сможете, с открытыми глазами – уже здорово будет. Сможете? – с надеждой спросил он.
– Даже по вращающемуся смогу. Но не с закрытыми глазами, конечно. – Обнадежил его я. Если потренируюсь, конечно. Только не ножами, это долго тренироваться надо. Там движения другие.
– Здорово! Только вы уж Ринку не убейте, она хорошая.
– Постараюсь. Осталось решить вопрос с одеждой.
– Ой, это даже не беспокойтесь! Дядька пошире был, да повыше. Сейчас примерим, да Мавка все ушьет, она умеет. Будет, будто на вас шито было. И на леди Игульфрид подберем что-нибудь, у той же Мавки есть несколько костюмов на смену, – он оценивающе посмотрел на девушку. – Да, подберем.
– Теперь фокусы. Вы что умеете, госпожа?
– Я много чего умею, – улыбнулась ведьма. Ты скажи, что нужно, а там видно будет.
– Ох, ну что… Вот Мавку он распиливал… Только это Мавку надо, Ринка не потянет, у нее сись… Не уместится она в ящик, в общем. Ну, там, монету в кулак прятал, а потом оказывалось, что нету в кулаке монеты. А потом у кого-нибудь из зрителей она находилась. Сможете?
