— Коли сильнее, Де Гюсак!.. — крикнул дон Баррехо, прыгая то вправо, то влево, чтобы не дать змее обкрутить себя. — Воткни змее шпагу в пасть, Мендоса, только не дай ей застрять в чешуе чудовища.
— И ты коли, не ленись, — отвечали его товарищи, направляя острия своих шпаг в туловище монстра.
Силы рептилии, раненной уже раз десять, заметно истощались, а ей никак не удавалось избавиться от своих противников, которые непрерывно вонзали в нее острия шпаг, словно это кусали и рвали яростные мастифы. В конце концов длинное змеиное тело закрутилось вокруг самого себя, забилось в сильнейших конвульсиях и медленно распрямилось вдоль края озерка; именно в этот момент дон Баррехо прикончил чудовище сильнейшим ударом драгинассы в голову.
Вода вокруг сражающихся окрасилась розовым, но поскольку выход из пещеры был довольно широким, то этот цвет быстро исчез.
— Tonnerre!.. — выкрикнул дон Баррехо, отирая рукой капавший со лба пот. — Чувствую себя так, будто сражался с каким-нибудь чудовищным драконом. А что, Де Гюсак, эти рептилии в самом деле опасны?
— Они не ядовиты, но могут удавить своими кольцами даже ягуара. Им не может противостоять ни одно животное.
— Даже медведь?
— Нет, разве что тапир, да и тот выживает только благодаря большой емкости и сопротивляемости легких. Как только он почувствует, что вокруг его тела обвивается змея, а такое часто случается в местах, где обитают эти рептилии, тапир полностью выдыхает воздух. Когда змея сожмет кольца, тапир начинает жадно заглатывать большие порции воздуха; он становится на треть толще и ломает позвонки своего противника…
— Тише! — прервал его дон Баррехо, подойдя к выходу из пещеры. — Испанцы рядом.
Звонкий лай слышался теперь совсем близко от озерка. Видимо, собака нашла след беглецов и с яростной настойчивостью шла по нему.
— Я считаю, что испанские мастифы страшнее ягуаров, — сказал дон Баррехо. — Удастся ли этому псу найти нас здесь, Мендоса?
— Это невозможно, — ответил баск. — Если мы будем сидеть спокойно и молчать, то еще раз уйдем от наших преследователей.
— Посмотрим, можно ли здесь найти местечко для сидения. Не очень-то приятно простоять всю ночь на ногах, да еще в воде, которую теплой не назовешь.
— Давайте поищем такое местечко, — согласился Мендоса, — которое позволит нам хоть немного отдохнуть после долгого пути.
Он взял свечу и обошел вокруг источника. На глаза ему попалась выбитая водой небольшая ниша; в ней вполне могли уместиться три человека. Сухой эту нишу назвать было нельзя, так как из пор в породе с веселым журчанием сбегали струйки воды, сливавшиеся чуть ниже в одну.
— Здесь мы сможем хотя бы постоять, — посмотрел на своих товарищей Мендоса. — Правда, придется до завтрашнего утра принимать душ. Более удобного места не найти.
— А ты хорошенько убедился, что там не спряталась еще одна змея? Эти гадкие рептилии обычно живут парами.
— Я видел только сочащиеся струйки воды.
— Tonnerre!.. Гаси свечу!
Пес, который вел испанцев, мастиф, способный справиться даже с двумя взрослыми мужчинами, трижды громко пролаял, и этот лай отразился мрачным эхом в пещере.
Свечу немедленно погасили, и трое авантюристов укрылись в нише, направив свои аркебузы в сторону входа в пещеру, хотя у них были серьезные сомнения относительно того, не отсырел ли порох.
Перед входом, на краю озерка, послышались громкие голоса.
— Собака встала, — сказал один из преследователей, наделенный бычьим голосом. — А если Лопес остановился, значит, и эти канальи расположились там на отдых.
— Хорошенькое открытие!.. — ответил другой солдат, обладатель звонкого голоса, напоминающего серебряный колокольчик. — Я, хоть и не собака, тоже предположил, что они остановились здесь. Карамба!.. Не часто встретишь такую свежую и прозрачную воду.
— Где же могли спрятаться эти черти? — снова вступил в разговор первый солдат. — У них, верно, стальные мускулы. Мы с утра гонимся за ними, словно голодные волки, и ни разу не отдыхали.
— Ищи, Лопес!.. Ищи!.. — закричали несколько человек сразу.
Пес продолжал лаять, прыгая на берегу озерка и не решаясь продолжить преследование. След, по которому он упорно шел в течение двенадцати часов, вдруг оборвался.
— Эй, Мендоса, — сказал дон Баррехо, толкая стоявшего рядом баска. — Ну, что тебе подсказывает сердечко, старик?
— Кажется, и в этот раз пронесло, — ответил флибустьер. — Настала ночь, и они не могут видеть дыру, сквозь которую мы забрались в пещеру!
— Я кое-что придумал!.. — вскрикнул дон Баррехо, стукнув себя по лбу. — Порой находишься в руках судьбы и не замечаешь этого.
— Сейчас этот человек перевернет водоем, — предположил Мендоса.
— Нам надо всего лишь взять ту змеюгу и положить ее у входа в пещеру, — объяснил грозный гасконец. — Гадина так велика, что полностью закроет отверстие. И тогда увидим, отважатся ли испанцы атаковать ее.
— После того как мы убили ее, — сказал Де Гюсак, — она, мертвая, будет защищать нас.
— У этого гасконца фантазия неисчерпаемая, — восхитился Мендоса. — Но, должен признаться, его находки всегда к месту.
— Тогда пойдем и выловим змею? — предложил Де Гюсак.
— Пошли, — согласился Мендоса.
Они отставили аркебузы, взялись за руки, двигаясь теперь, после того как погасили огарок свечи, в полной темноте, и принялись шарить по дну озерка в поисках утонувшей рептилии. Найти ее оказалось нетрудным делом, поскольку змеиное туловище занимало почти всю пещеру, развернувшись после смерти на всю длину.
— Взяли! — скомандовал Мендоса, первым натолкнувшийся на змею. — Ого! Да она тяжела, словно десяток кабельтовых
[90] от якорей спасения
[91] какого-нибудь трехпалубника.
— Взяли! — отозвались оба гасконца.
Дело оказалось не таким легким, как можно было подумать, потому что обитательница пещеры весила так много, словно была набита внутри свинцом.
Руководствуясь слабым светом, проникавшим через входное отверстие, они толкали и тянули змею, пока не дотащили ее до входа в пещеру.
— Прежде чем мы закроем проход, надо бы взглянуть, что там делают испанцы и много ли их осталось.
С другой стороны водоема, озаряемого розоватыми отблесками огней, долетал говор множества голосов. Гасконец осторожно высунулся из расселины и огляделся.
