Они немного подождали, чтобы проверить, не покажутся ли индейцы опять, и тогда были готовы дать второй залп, а потом устремились в лес и стали спускаться к равнине, омываемой большой рекой. Но чтобы показать пожирателям человеческого мяса обилие боевых зарядов, они время от времени постреливали в направлении каньона.
А пока они спешили спуститься к реке, к ним с поразительной скоростью приближался ураган. Небо, совсем недавно ясное, покрылось такой массой облаков, что стало почти темно.
Тысячи разнообразных шумов неистовствовали вверху. То казалось, что куда-то стремительно летят сотни повозок, загруженных до краев железными пластинами и влекомых горячими жеребцами, то чудилось, что грохочут пушки, и эху их выстрелов вторят завывания ветра.
Порывы ветра, обрушиваясь на лес, несли с собой разрушения. Ветки, гигантские листья, плоды летали в воздухе, как соломинки.
Ветер на несколько мгновений затихал, как бы собираясь с силами, а потом с еще большим бешенством злобствовал под огромным зеленым сводом, срывая одним порывом большие фестоны лиан и пригибая к земле роскошные кусты пассифлоры.
Индеец и трое авантюристов, оглушенные всеми этими шумами и испуганные бешенством торнадо, ускорили шаг, одновременно опасливо оглядываясь: как бы не получить от какой-нибудь сломанной ветки удар по голове.
Об индейцах они теперь почти и не думали.
Внезапно, когда они уже собирались повернуть в долину Маддалены, они услышали сквозь грохотание грома и вой ветра звуки ружейных выстрелов.
Авантюристы остановились и переглянулись.
— А не выстрелы ли это? — спросил Де Гюсак.
— Стреляют как будто в миле
[110] отсюда, — ответил баск. — Ружейный выстрел никогда не спутаешь с громом.
Дон Баррехо расхохотался.
— Разве вы не понимаете, что это сеньор маркиз де Монтелимар решил взять на себя наши заботы? Его отряд встретился с людоедами и вступил в бой.
— В ожидании сражения с нами, — добавил Мендоса.
— Хотелось бы отметить один факт, дружище Мендоса.
— Какой, дон Баррехо?
— Наши ноги крепче испанских.
— Теперь немного отдохнем, а потом увидим Маддалену, — сказал Де Гюсак. — Чего ты хочешь?
Индеец поглядел на небо, которое то продолжало темнеть, то ярко освещалось ярчайшим светом многочисленных молний, а потом непререкаемо сказал:
— Еще вперед.
— Он все чувствует и все слышит, — сказал дон Баррехо. — Подмаслим ноги, друзья, если не хотим оказаться на вертеле или с петлей на шее.
Выстрелы слышались один за другим, смешиваясь с небесной канонадой. Видно, между испанцами маркиза де Монтелимара и пожирателями человеческого мяса шло настоящее сражение.
Авантюристы воспользовались этой неожиданной поддержкой и ускорили шаг.
Река была уже близко: слышался ее глухой рев в широкой долине.
Однако ураган сильно затруднял движение. Гигантские деревья, выдержавшие схватки с Бог знает сколькими торнадо, падали на землю под яростным напором ветра, увлекая с собой целые лесные участки. Беглецы чудом избегали этих колоссов; попади они под падающие деревья, так и остались бы под ними навсегда.
К счастью, лес становился все реже. Кончалась сьерра, начиналась узкая равнинная полоска, покрытая песком, редким кустарником и огромными кучами высохшей грязи.
Из последних сил индеец и трое флибустьеров добрались до этой равнины и бегом направились к реке, хотя нисколько не надеялись найти возле берега какую-нибудь шлюпку.
Изъеденная временем скала высотой в полдюжины метров, с большой выемкой с одного бока, приютила беглецов, и это было все, что они смогли получить, потому что поблизости не видно было ни одной, самой утлой лодчонки. И только они забрались в свой маленький грот, как полились небесные водопады: настоящий потоп, сопровождаемый раскатами грома, ярким блеском молний и завываниями ветра, с невероятной силой обрушился на Маддалену.
— Сочувствую испанцам, если они не нашли себе убежища, — сказал дон Баррехо, прижимаясь к товарищам, чтобы избежать неистовых потоков дождя. — Но это торнадо может оказаться полезным.
— Каким это образом? — спросил Де Гюсак.
— Обрушить какое-нибудь крупное дерево на голову маркиза, — ответил гасконец.
— Хм!.. Этому человеку везет, дорогой мой, — сказал Мендоса. — До сих пор он избежал стольких опасностей, увильнет еще не от одной.
И в этот момент выше по реке послышался грохот, разбившийся на тысячи мелких шумов. Индеец вскочил на ноги, проявляя все признаки беспокойства.
— Что там еще? — спросил дон Баррехо. — Ты что-то серьезное услышал и почувствовал; но ведь и я услышал это грохотание.
— Наводнение, — ответил дикарь. — Маддалена выходит из берегов.
Глава XXII
ПЛОТ
К счастью, ураганы редко налетают на Центральную Америку, но когда уж Юпитер
[111] галопирует на облаке в компании верного Эола,
[112] они достигают такой силы, какой мы, жители умеренных широт, не можем себе и представить. Они длятся недолго, но даже этих немногих часов достаточно, чтобы перевернуть вверх дном целые провинции, опустошить огромные плантации и — что самое худшее — выплеснуть реки из берегов.
Торнадо, сначала безумствовавший в высокогорьях, обусловил резкий подъем воды в Маддалене, и теперь гигантская река, к большому неудовольствию беглецов, которые уже были по горло сыты приключениями, включая дона Баррехо, могла вот-вот выйти из своего русла и залить небольшую песчаную равнину.
Хотя ливень продолжался с прежней силой, индеец и трое флибустьеров, обеспокоенных донесшимися до них шумами, мрачно разносившимися по долине, оставили на время свое убежище, желая убедиться в состоянии реки и в серьезности новой опасности, угрожавшей им.
Маддалена вздымалась на глазах. Огромные волны желтоватого цвета катились по реке одна за другой, увлекая за собой в своем головокружительном беге огромные деревья, снесенные со склонов сьерры.
— Tonnerre!.. — воскликнул дон Баррехо. — Нам предстоит еще одно малоприятное приключение.
— А разве ты не отправился из Панамы за приключениями? — спросил его Мендоса. — Ты оставил ради странствий по свету прекрасную кастильянку и великолепно снабжаемый винный погреб. Кстати, верно ли, что в бочках у тебя завелись духи?
