Вдруг раздался визг тормозов. Сквозь заросли сорняков можно было разглядеть облако пыли, в котором обозначилось несколько фигур: кто-то вылезал из задней двери, кто-то уже бежал, тяжело топая.
Те, кто допрашивал Олега, сразу сообразили, что численное преимущество не на их стороне. Выстрелив несколько раз, они резко кинулись бежать. Один из новой команды остался караулить Олега, не успевшего даже подняться с колен, остальные кинулись в погоню.
Стрельба продолжалась еще минут пять. Олег так и не узнал итога преследования – программиста посадили в его же машину и увезли с пустыря На этот раз его допрашивали в гараже. Методично били в живот, угрожали убить мать и любимую девушку Лиду. Он отвечал то же самое, что и на первом допросе.
Единственный ответ, принятый без сомнений, касался примет тех двоих, что первыми пытались вытянуть из него сведения о Тельце. Это были приметы Кащея и его напарника.
Новые мучители Олега решили заехать вначале не к матери, а к девушке. Олега оставили в гараже с заклеенным ртом и связанными руками.
Через полтора часа втолкнули в помещение Лиду. Сразу разбили ей в кровь лицо, потом изнасиловали по очереди. Олег хрипел, скрипел зубами, катался взад-вперед по полу, но ничего не мог поделать. "Нравится? – уточнили у него несколько раз. – Поглядеть тоже в кайф, правда?
Если нет – можешь в любой момент это остановить".
Олег затряс головой, показывая, что желает сделать признание. Со рта тут же сняли скотч.
– Отец сказал… Он спрятал эту штуку у себя в квартире, – задыхаясь, проговорил Олег.
– Где именно?
– Не знаю… Сказал, сам догадаешься, если вдруг со мной что случится.
– Хитрая тварь, – засмеялись ему в лицо. – Был на квартире, видел, что там все перевернули вверх дном, и надеешься нам лапшу повесить на уши. Учти, ублюдок, до тебя мы добрались вторыми, но на квартирах были первыми – и у отца, и у тебя. Нет там ничего.
– Значит, плохо искали! – истерично взвизгнул Олег, окончательно утративший самообладание. – Теперь я сказал все!
– Нет, дорогуша. Ты просто придумал, как нам голову заморочить.
– Теперь смотри! – один из троицы приставил дуло с глушителем к голове девушки и нажал спусковой крючок.
Голова в кудряшках дернулась, кровь брызнула во все стороны.
– Тихо ты, еб…а вошь! – возмутился напарник. – В сторону оттащить не мог?
– Теперь твоя очередь, – человек с пистолетом подошел к Олегу.
– Все, конец! Ни слова больше не дождетесь, – с ненавистью прохрипел программист и, замолчав, отвернулся.
Троица тем временем начала переругиваться из-за испачканной брызгами крови одежды. У того, кто стоял дальше всех, испачкались только брюки.
Стрелявший одолжил ему свои, и тот уехал за сменой одежды.
По всем признакам Олег дошел до точки, и теперь никакими угрозами из него ничего не выжмешь. Убивать его было рано, во всяком случае команды такой не поступило.
– Погуляй пока, оклемайся. Мы еще встретимся, обязательно. Сунешься в ментовку – мать твою на части раскромсаем. Если сраные менты пообещают ее защитить, знай: кишка у них тонка дольше недели защищать кого-то.
Глава 24
Дорогин не торопился возвращаться обратно в служебное помещение, курил в одиночестве на смотровой площадке. Еще до его поступления на работу подсветку башни отключили из-за проблем мэрии с Мосэнерго. Сергей даже представить себе не мог, как бы он работал под ослепительным светом прожекторов.
Сейчас все вокруг было погружено в темноту.
Внизу мерцали цепочки фонарей и рекламные вывески, превратившиеся в цветные пятна. Город спал, жили только облака. Ветер дул еле-еле, и они клубились прямо перед глазами – черные, сизые, пепельные. Иногда облако возникало из ничего, будто кто-то беззвучно взорвал в небесах дымовую шашку. Иногда, наоборот, огромная гора взбитой пены быстро сворачивалась и таяла.
– Казак думу думает?
Обернувшись, Дорогин увидел рыжего Максима.
– А ты чего дежурство бросил?
– Я ж не один, с напарником. На фига нам вдвоем глаза таращить?.. Этот шкаф рядом, Петрович под него место долбил. Он и по сей день здесь тусуется. Вчера видел мужика – зеленый от злости. Метра полтора в сторону – и попал бы в дамки. Не могу, говорит, больше, запью с горя. Я бы тоже на его месте локти кусал.
Облака продолжали пениться, принимая самые разные формы. Мимо пронеслась лошадиная голова с развевающейся гривой, вот она уже превратилась в мощный круп с хвостом. А вот белесое раскидистое дерево с мощной кроной.., распалось на части… Рядом темно-фиолетовая ладонь с пятью широко раздвинутыми пальцами. Пальцы один за другим растворились, на месте ладони остался сгусток.
– Смотри, что с облаками творится, – радостно удивился Максим. – Прикольно, правда?
Дорогину, наоборот, казался мрачным этот беспрерывный калейдоскоп.
– А раньше? – продолжил он о своем. – Ты ведь уже пять лет здесь сидишь. Кто-то еще вел работы на этой высоте?
– Вроде нет. После пожара, сам понимаешь, здесь всю башню скребли и драили.
«Что если Тельца обнаружили во время восстановительных работ? Забрали и вынесли какие-нибудь сообразительные строители, решившие не поднимать шума? Но ведь Золотой Телец стоял в сейфе, открыть такой сейф дело очень непростое», – размышлял Дорогин.
Было слышно, как пролетел пассажирский самолет, но огоньков его не было видно.
– Слышишь, Сергей! Клиент пожаловал!
Это охранник из «Эвереста» выбрался на смотровую площадку. Никаких средств связи Муму здесь, на башне, не имел, кроме телефона в служебном помещении: ни рация, ни мобильник рядом с антеннами не работали.
"Прислали очередного клиента. «Эверест» по-прежнему действует, значит, кому-то это нужно.
Зарплату тебе заплатили, будь добр, возвращайся к работе", мысленно сказал себе Муму.
Клиент выглядел погруженным в себя. Молча помассировал пальцы, молча выполнил указания проводника относительно экипировки. Губы его были плотно сжаты. Вдобавок к плохо расчесанным волосам легкая щетина проступала на щеках и подбородке.
– Как самочувствие? – поинтересовался Сергей.
Он уже сталкивался с клиентами, которые перегорали перед самым стартом, отказывались от восхождения и требовали от компании возврата денег. Были и другие, которым приходилось вызывать врача из медпункта, расположенного здесь же, на башне, давать валерьянку со стаканом воды или другой, более сильнодействующий успокоительный препарат.
В ответ на вопрос клиент молча поднял вверх большой палец.
– Извините, я имею право измерить ваш пульс и давление. Это записано в условиях договора.
