— Очень приятно, господин Одеколон, — растерянно повторила Маша, пытаясь переварить информацию. Интересно, он сам помнит все свои титулы или у него где-то здесь шпаргалка висит?
— Иодеаколон, — строго поправил ее заяц. Ну никак он не походил на правителя. Хотя где написано, как должен выглядеть правитель? И вообще, если вспомнить Великого Шута, в этом мире правители похожи на шутов, а шуты на правителей.
— Мария Николаевна Некрасова, — смущенно сказала девочка.
— Ну, это неважно, — отмахнулся Мудреный. Маша покраснела от возмущения. — Ты будешь звать меня господин повелитель величайший Мудреный…
— Я эту белиберду не выговорю, — рявкнула Маша.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Даже какаду замерли на ветках. «Говорила мне мама много раз, что я грубая и невоспитанная, — подумала Маша. — Мама, где бы ты ни была, ты права».
— Какая милая детская непосредственность, — вернул себе дар речи Мудреный. Думаки на балконах угодливо захихикали.
— В общем, этикет мы соблюли по мере сил, — продолжал Мудреный, уже не улыбаясь. — Приглашаю вас, барышня, к высокой беседе.
Чеканя шаг, господин и повелитель подошел к стоящему неподалеку высокому и на вид страшно неудобному креслу. Щелкнув пальцами, он взлетел в воздух и, выдержав паузу, эффектно приземлился на сиденье. Думаки зааплодировали, впрочем, кое-кто из них украдкой зевнул. Мудреный поудобнее устроился на троне и хлопнул два раза в ладоши. Немедленно два какаду сорвались со своих жердочек. Один сел на плечо правителю, другой — на Машу.
— Я пригласил вас… Как вы доехали?
— Я пришла пешком, — ответила девочка.
— Я имею в виду, как вы попали в Как-о-Дум.
Маша не знала, что известно Мудреному о добрейшем господине Фаринго и его верном Сипухо. Но раз тот запретил шарлатанов…
— Я заблудилась в лесу, — подумав, ответила Маша, — набрела на чью-то тележку и попросила отвезти меня до города.
— Тележку? — переспросил Мудреный. Сидя на троне, он уже не напоминал зайца. Скорее был похож на Кощея Бессмертного…
— Ну что-то такое, на колесах… — Маша чуть склонила голову набок, чтобы какаду у нее на плече не залез своими крыльями ей в глаза.
— И о чем же вы расспрашивали шарлатана?
Маша вздрогнула, но справилась с собой.
— Что такое шарлатан? Это имя?
— Неважно, — поморщился Мудреный. — Хозяин тележки, несомненно, оказался столь любезен, что поведал тебе о великом Как-о-Думе и идеальной власти правителя?
— Сказать по правде, я все время проспала и ни о чем не разговаривала. Я поняла, что нахожусь не в своем мире, только когда оказалась в городе.
— И ты сразу пошла в Академию? — быстро спросил правитель.
— Люди на площади поняли, что я сквозняк, и привели меня к какому-то преподавателю. Тот заставил меня сдавать экзамены и сказал, что без обучения в Академии я никогда не вернусь домой. Извините, у меня ноги устали. Можно мне стул? — сказала Маша.
— И что же, преподаватели с радостью приняли тебя? — проигнорировал ее просьбу Мудреный.
«Ладно же», — подумала про себя Маша и села на пол, скрестив ноги по-турецки, благо, что на полу лежал роскошный ковер с толстым ворсом.
— Преподаватели не поверили, что я пришла из другого мира, — ответила Маша. — Они сказали, что раньше к ним в Академию частенько поступали на обучение сквозняки из другого мира, но при такой идеальной власти, как Мудреный, приход сквозняка в принципе невозможен. Как их ни убеждала госпожа директриса, что чем раньше я начну учиться, тем скорее покину ваш мир, так они и не согласились.
— Тебя взяли на уроке, — сообщил Мудреный, поглаживая какаду шейку.
— Меня взяли на уроке именно того преподавателя, который и привел меня в Академию.
— Так, все, хватит. — Мудреный стукнул ладонью по подлокотнику. Какаду взлетел с Машиного плеча. Правитель широко улыбнулся и оглядел зал. — Господа, я счастлив вам сообщить, что наши уважаемые академики политически подкованы и морально устойчивы. Я обладаю информацией, что новоявленный сквозняк пыталась их подкупить сундуком золота и у нее ничего не вышло. Я счастлив, господа!
Воцарилась тишина.
— Ликуйте же! — досадливо поморщившись, воскликнул Мудреный.
«Ерунда какая-то», — подумала Маша, но вслух ничего не сказала.
Думаки вежливо похлопали, какаду кланялись и кричали «ура».
— Господа, вы можете идти, — распорядился Мудреный. Господа поспешно поспрыгивали с балконов, планируя на вытянутых фалдах и расправленных юбках. Судя по всему, они не нуждались ни в лифте, ни в лестницах… Через пару минут Маша и правитель остались вдвоем.
— Ты ведь никуда не торопишься? — елейным голоском спросил Мудреный. Маша ничего не ответила. Ему и не нужен был ее ответ.
Глава 23
Сколько у вас колесниц?
Мудреный, насвистывая какую-то затейливую мелодию, стащил с головы двурогую золотую шапку и с видимым облегчением почесал макушку с изящно закрученными ярко-красными кудрями. Маша с любопытством уставилась на его локоны — вот бы понять, это парик или он свои волосы красит и завивает? Она представила себе Мудреного в розовой пижамке, накручивающего волосы на бигуди, и хихикнула. Правитель метнул на нее острый взгляд, но девочке больше не было страшно. «Выкручусь», — беззаботно подумала она и принялась напевать что-то вроде «нас не догонят»…
— Хочешь чаю, деточка? — неожиданно спросил Мудреный.
— Нет, спасибо, я не хочу пить, — осторожно ответила Маша.
— А есть?
— Спасибо, я уже завтракала.
О том, что в сумке спрятаны бутылка молока, еще теплые пирожки и восхитительные тянучки тетушки Душки, Маша умолчала. Не хватало сюда впутывать тетушку Душку.
— Где же ты трапезничала?
— В таверне.
— Ах да, конечно же. — Казалось, правителю совершенно неинтересны ее ответы. Маленький, сутулый, с кудрявой красной головой и в роскошном малиновом халате, он бродил по залу, подкармливая какаду чем-то из ладошки. Он отошел довольно далеко от Маши, так что ей пришлось встать с ковра и бродить по залу следом, чтобы слышать, что он там бормочет.
— Мне бы хотелось поговорить о твоем мире…
— Зачем? — Маша осторожно выпутала из волос очередное перышко.
— Ах, чужие миры, это так увлекательно, так интересно. Жаль, у меня другая судьба.
— Не сдали экзамены? — съехидничала Маша. Но Мудреный не обиделся.
— Мой отец с детства готовил меня к тому, чтобы стать правителем. Ему это… предсказали. Меня учили математике, риторике, искусству допроса…
— Искусству пыток, — подсказала Маша.
