Да уж, неудобно. Алена смущенно потупилась в стол, поймав на себе насмешливый Ритин взгляд. Договорив, Изольда Семеновна вернулась и встала за свою стойку.
— Риточка, цветы прелестные!
— Да, теперь это редкость. Сейчас цветы дарят нечасто и не всем. В основном звездам после концерта или к памятнику вождю мирового пролетариата возлагают. Гвоздики, и то по особо памятным датам, — язвительно отметила Рита, выудив из розового благоухания свернутую вчетверо белую бумажку. Она развернула записку и моментально поменялась в лице. Потом, закусив губу, холодно процедила сквозь стиснутые зубы: — Я ошиблась. Это тебе. Извини.
Недовольно сунув корзину обратно Алене, Рита гордо удалилась. Алена удивленно разглядывала записку. Там было всего три слова:
Больше ничего — никаких пояснений или подписей. Пожав плечами, она убрала цветы на окно и приступила к работе — к ней подошли читатели. Вернулась Юлия Львовна.
До конца рабочего дня у Алены не нашлось времени объясниться с коллегами. Женщины вопросительно косились на корзину, в глазах их читался немой вопрос — от кого? По правде сказать, Алена и сама этого не знала. Хотелось, конечно, надеяться на чудо, но думать, что цветы каким-то образом прислал Озраэль, было страшно — не хотелось давать себе лишних надежд, а потом разочаровываться. До цветов ли ему сейчас? Да и вообще, последнее время Алена стала сомневаться в реальности произошедших с ней событий. Возможно, все просто привиделось, почудилось? А может, таинственные происшествия, приключения и знакомства просто плод ее воспаленного воображения? Ведь никаких намеков, что случившееся было правдой, не осталось.
С работы она ушла чуть раньше обычного. Прежде Алена не позволяла себе подобных вольностей, но уж очень не хотелось объясняться с Юлией Львовной и Изольдой Семеновной. Прижав к груди огромную корзину, она поспешила к метро. У входа в подземку передумала и, не став толкаться в час пик, отправилась восвояси пешком.
Гулять на свежем воздухе и вправду оказалось приятней, чем тесниться под землей. Алена прошла через старинный парк, миновала пешеходную набережную городского канала и оказалась в своем квартале. Напротив статуи русалки свернула к дому.
У подъезда ее встретил бездомный старик, тот самый, что когда-то стал свидетелем покушения химеры. Сердце забилось взволнованно и громко. Вдруг дедушка помнит, как она приходила сюда с Гедеоном? Если помнит, значит — все правда!
— Добрый день, — начала Алена, со стыдом сообразив, что не знает имени старика. — Вы ведь меня помните?
— Конечно, помню, Аленушка. Я хоть и стар, но память еще имеется, — улыбнулся собеседник. — Как твое здоровье? Как работа?
— Все хорошо, спасибо. — Алена замялась, не зная, как лучше спросить о важном, и все-таки решилась: — Скажите, мы ведь с вами виделись последний раз, когда…
— Совсем недавно, когда ты приходила сюда с молодым человеком, — подхватил начатую фразу старый бомж, и во взгляде его мелькнуло лукавство. — Это от него цветы?
— Нет. — Алена яростно замотала головой, будто старик обвинил ее в чем-то неприличном. — Простите мне мою странную просьбу, но не могли бы вы рассказать о нашей с вами последней встрече поподробнее. Я понимаю, что это может показаться странным…
— Не оправдывайся, все в порядке. Расскажу.
— Тогда пойдемте ко мне, — предложила Алена, — я напою вас чаем.
— Идем, — кивнул старик и повторил еще раз, обращаясь к кому-то за своей спиной. — Идем, ты дорогу знаешь.
Чуть поодаль от подъезда на асфальте возле трубы водостока сидел здоровенный гладкошерстный кот в золотом ошейнике. Он был белый с черными пятнами. Одно пятно накрывало левый глаз подобно пиратской повязке, отчего морда кота казалась злой и недовольной.
Когда Алена и старик вошли в подъезд, кот шмыгнул за ними. Проследовав в прихожую, остался там, на кухню не пошел — спрятался под обувной полкой.
Алена поставила корзину с цветами на окно, пригласив гостя к столу, стала хлопотать у плиты. С трудом разыскав на полке вторую чашку, с грустью осознала, как давно не принимала гостей.
Присев напротив старика, она неуверенно начала:
— Я не знаю с чего начать, как объяснить, надеюсь, вы меня поймете, просто кое-что в моей жизни очень сильно поменялось за последнее время.
— Не знаешь, что сказать?
— Да.
— Тогда скажи правду.
— Всю правду?
— Всю, так будет проще.
Алена очень хотела переспросить, для кого будет проще, но не решилась. Старик почему-то вызывал доверие, внутреннее чутье подсказывало, что врать сейчас ни к чему. И она рассказала про свою гибель и приключения в потустороннем мире.
— Вы думаете, что я сумасшедшая, да? — закончив рассказ, поинтересовалась еле слышно.
— Конечно нет, Аленушка. Все произошло так, как и должно было произойти. Все закончилось так, как должно было закончиться.
— Не так, — печально мотнула головой Алена. — Я только сейчас поняла, что та, другая жизнь нравилась мне гораздо больше прежней и нынешней. Там у меня были друзья и…
— Почему же были?
— Потому что я не знаю, живы ли они, целы ли? А еще там я нашла свою любовь, настоящую, но теперь, похоже, потеряла ее навсегда.
— Так уж и навсегда? Ты рано опустила руки, Аленушка, — успокоил ее старик, потягивая из чашки крепкий чай.
— Я не опустила, — тихо призналась она, — просто не знаю, что делать.
— Когда не знаешь, есть лишь одно верное средство.
— Какое?
— Верить и надеяться. А еще любить.
— Я пытаюсь.
За окном настойчиво загудела машина. Спустя минуту сигнал повторился, потом прозвучал еще раз. Старик допил чай, поднялся из-за стола и, аккуратно сполоснув чашку, поставил ее кверху дном на пустую сушку.
— Ты бы посмотрела, не к тебе там приехали? — посоветовал хозяйке, направляясь в прихожую.
Алена послушалась. Выглянула в окно без особой надежды, так, для галочки, и удивленно ахнула. У тротуара стоял знакомый красный «ламборгини». Чуть не сбив с ног пожилого гостя, она выбежала из квартиры и, перескакивая через ступеньки, понеслась вниз по лестнице. Сердце колотилось неистово, дыхание сбивалось от волнения. В тот миг Алене казалось, что заветная машина, припаркованная напротив ее подъезда, исчезнет, став миражом, иллюзией, порожденной мечтами и воспоминаниями.
Автомобиль оказался реальным. Он стоял перед ней, пламенеюще-алый, словно огонь, рвущийся с Серафимовых крыльев.
— Озраэль? — неуверенно позвала Алена.
— Я здесь.
Сильные руки обхватили ее сзади, развернули. Столкнувшись со старым знакомым лицом к лицу, Алена не поверила в происходящее, зажмурилась до боли, снова открыла глаза — Озраэль по-прежнему стоял рядом.
