– Но наша новая подруга сбежала от работорговцев и предупредила тетушек Сиф и Афрейт! – победоносно закончила черноволосая Клут, оглядываясь на пятую девушку, которая по-прежнему держалась в отдалении, не снимая чадры. – Ее похитили в Товилийсе и продержали пленницей на «Ласке» всю Луну Сатиров.
Гейл снова перехватила нить повествования:
– Но она тоже послушница Скамы, как и мы. Ее мать была жрицей в Товилийсе.
– А еще она принцесса! – перекричала сестер Мэй. – Самая настоящая принцесса из Южного Ланкмара!
– Да по ней же видно, что она принцесса, – прямо-таки завизжала в упоении Мара, – потому что она все время перчатки носит!
– Не визжи, как поросенок, Мара, – одернула ее Мэй, обрадовавшись возможности вновь привлечь к себе внимание, и надолго. – Девочки, мы забыли представить нашу новую подругу и спасительницу. – И Мэй, подойдя к потупившейся девушке, взяла ее за руку и буквально заставила сделать шаг вперед.
– Дядюшка Фафхрд, – начала она серьезно, – позволь представить тебе мою новую подругу и нашу общую спасительницу, принцессу Пальчики из Товилийса. Дорогая принцесса, моя подруга, позволь мне также представить тебе нашего почетного гостя капитана Фафхрда, великого героя Льдистого острова, возлюбленного моей тетушки Афрейт и моего дражайшего дядюшку.
Странная девушка в чадре опустила глаза еще ниже и даже вздрогнула, но все же позволила Мэй вложить сбою руку в широкую ладонь Фафхрда.
Тот пожал протянутую ладонь и, изогнувшись в церемонном поклоне, позволившем ему заглянуть прямо в полускрытое чадрой лицо девушки, произнес:
– Любой друг Мэй – мой друг, почтенная принцесса Пальчики, а как спасительница ее и всех здесь присутствующих юных особ, ты можешь рассчитывать на мою вечную благодарность. Мой меч всегда готов служить тебе. – И губы его на три удара сердца приникли к шкурке барашка. Голова девушки слегка запрокинулась, веки затрепетали.
Остальные девчонки принялись охать и ахать, и только Клут оставалась серьезной, а взгляд Мышелова приобрел сардонический оттенок.
Мэй снова завладела рукой в перчатке и повернула ее к Мышелову.
– Дорогой дядюшка Мышелов, – начала она во второй раз. Было видно, что девочка пытается внести разнообразие в затверженную формулу, но, вопреки ее воле, слова срывались с ее губ чуть ли не скороговоркой. – Позволь представить тебе мою подругу и благодетельницу, принцессу Пальчики из южных ланкмарских земель. Дражайшая принцесса, моя подруга, могу ли я предложить твою драгоценную руку нашему почетному гостю капитану Мышелову, возлюбленному Сиф, тетушки Клут, и моему доброму, любимому, почитаемому дядюшке – герою Льдистого острова, уступающему лишь Фафхрду?
Мышелов угрожающе поднял брови.
– Ее левую руку? Нет, убери ее от меня, – оборвал он Мэй, уперев руки в бока и выпрямившись во весь свой невеликий рост, для чего ему пришлось даже слегка откинуться назад. Затем, глядя сверху вниз на съежившуюся перед ним хрупкую фигурку, он сделал страшное лицо и рявкнул:
– Как ты себя ведешь, девчонка! Да, да, девчонка, невоспитанная и тщеславная девчонка, как бы ты там себя ни величала!
Девочки оцепенели от ужаса, Фафхрд неодобрительно покосился на друга, но та, к кому обращался Мышелов, стянула чадру и перчатки, открыв взглядам пикантное личико, покрасневшее от смущения почти до того же оттенка, что и коротко стриженные рыжие волосы. Подняв на Мышелова глаза, она произнесла тихим чистым голосом:
– Я заслужила твое неодобрение, господин. Нижайше прошу прощения. – Она говорила (хотя и странно шепелявя) на том же южноланкмарском, что и остальные, – именно этим языком пользовалось большинство торговцев по всему миру. Затем протянула, ладонью вниз, хрупкую правую руку.
Он принял ее руку, не заключив ее, однако, в свою для рукопожатия, но просто подставив под ее ладонь свои разведенные пальцы, и начал глубокомысленно ее разглядывать.
– Пальчики, – произнес он неторопливо, словно смакуя это слово. – Странное имя для принцессы.
– Я не принцесса, господин, – тут же ответила она, – так я представилась жрицам, спустившись с борта «Ласки», чтобы они выслушали меня и поверили моему предупреждению.
Другие девочки уставились на нее с таким выражением, как будто она только что, на их глазах, совершила предательство; но Мышелов только задумчиво кивнул, продолжая держать ее руку на ладони, точно оценивая.
– Это соответствует тому, что я вижу, – сказал он, – кроме того, все, что я слышу, больше похоже на Илтхмар, чем на Товилийс. Взгляните, – продолжал он тоном лектора, – хотя и узкая, эта рука сильная и ловкая, она привыкла сжимать и тискать, шлепать и хлопать, щипать и покалывать, щекотать и поглаживать и так далее, и тому подобное. – Затем он повернул ее ладонью вверх и слегка потер большим пальцем, словно испытывая. – И все-таки, несмотря на такое обилие работы, она мягкая и нежная на ощупь. Это от масла, которым пропитаны перчатки. Не сомневаюсь, что и необычная чадра подобным же образом увлажняет щеки, губы и подбородок прелестницы. – Он вздохнул и умолк, однако через мгновение продолжал:
– Мэй, поди сюда! Дай твою руку.
Светловолосая девочка повиновалась, не скрывая, однако, изумления. Он переложил покоившуюся на его пальцах ладошку в протянутую ладонь Мэй и повернулся к Клут, на лице которой играла ехидная усмешка:
– Как поживает моя любимая племянница? Никто из присутствующих не знал, что сказать. Фафхрд всем корпусом развернулся к Мышелову, Пальчики сохраняла невозмутимость, как вдруг сверху донесся голос Афрейт:
– Эй, вы там, в погребе, а ну кончай отлынивать! Марш на кухню отрабатывать обед!
Клут и Мышелов возглавили шествие: поднимаясь по лестнице, они весело болтали; Мышелов не переставал хвалить племянницу за осторожность и сообразительность. За ними в угрюмом молчании следовали Мара и Гейл. Фафхрд, подхватив под руки Мэй и другую девушку, ошеломленно стоявших там, где их оставил Мышелов, замкнул шествие.
– Мой приятель странный тип, – объяснял он добродушно. – Он бы и у царицы небес потребовал удостоверение личности, случись той на минуту привлечь к себе всеобщее внимание. А оскорбления он просто коллекционирует.
Глава 5
Кухня в доме Сиф представляла собой просторное помещение с низким потолком, которое проветривалось – а в данный момент еще и охлаждалось после жаркого солнечного дня – сквозняком, циркулировавшим, когда в двух противоположных концах помещения открывали двери.
Высокая блондинка Афрейт и гибкая зеленоглазая Сиф были еще в длинных белых туниках, хотя чадры уже сняли. Обняв Мышелова, хозяйка дома откомандировала его и Фафхрда перенести столы и скамьи на улицу, в тенек. Девочки окружили Афрейт; Мэй и Гейл что-то взволнованно объясняли, то и дело оглядываясь через плечо.
Когда мужчины, справившись со своей задачей, вернулись на кухню, то обнаружили, что жрицы Луны уже поменяли свои торжественные облачения на более веселые повседневные платья из фиолетовой в желтую полоску и зеленой в коричневую крапинку материй. Девочки, получив, видимо, соответствующие распоряжения, принялись накрывать столы, вынося на улицу скатерти, подносы с яствами и посудой.
