Аделина залилась переливчатым громким смехом.
— Ты смотри, поверил. Значит, не все навыки я растеряла!
— Ты о чем? Я не понимаю, — растерялся Дмитрий.
— Да куда я от вас денусь! — хлопнула его по плечу Аделина. — Я уйду на время… Сыграю в нескольких спектаклях и вернусь…
— Ну, ты даешь… Что тебя кидает из стороны в сторону?
— Мне надо, — поджала губы Аделина.
— Ты меня за дурака не держи! Или расскажешь, что случилось…
— Или что?
— Или я пойду играть с тобой в театре.
— Только не это! Но если я все расскажу, ты будешь ругаться.
— Перестань меня бояться. Я буду ругаться, если не пойму, в чем дело.
— Может, еще по кофе?
— Не откажусь и от второго завтрака, — ответил Дмирий.
— Тебя не прокормить… В общем, вчера… Мне стыдно в этом признаваться, но платье я купила в комиссионке, правда, не в простой, а в элитной, — сказала Аделина, колдуя над кофе-машиной.
— В чем разница? Купила и купила. Кстати, платье очень красивое, ты выглядела великолепно. Это я говорю совершенно искренне…
— Спасибо. В общем, слушай. Это платье раньше принадлежало другой женщине. И мне было бы все равно какой, если бы в кармане я не нашла записку. Вот! Читай!
И Ада положила перед Дмитрием мятый лист бумаги.
Если вы читаете эту записку, то меня уже нет в живых. Но я надеюсь на справедливое возмездие.
— Ты серьезно? — Дмитрий перечитывал записку снова и снова.
— Серьезнее некуда. Не думаешь же ты, что это я такое написала?
— Нет, конечно. Но это…
— Что? Думаешь, розыгрыш? А если нет? В общем, ты как знаешь, а я должна все проверить. Если окажется ерундой, то и хорошо. А если нет? — поджала губы Аделина.
— Так у нас новое дело? А ты хотела это скрыть и заняться расследованием сама? — внимательно посмотрел на нее Карасёв.
— Чтобы ты не говорил, что я опять втягиваю вас в непонятную историю. Я бы быстренько все разузнала и вернулась в агентство, — пояснила она.
— Так возвращение в театр — липа? — уточнил Дмитрий.
— Должна же я была как-то объяснить свое отсутствие.
— Значит, новое дело, — потер руки Дмитрий. — Интересно, что бы сейчас сказали Андрей с Петром? То, что мы не знаем даже имя заказчика. Что, судя по записке, наш заказчик мертв, и нам опять никто не заплатит, — сам себе ответил Дмитрий, и Аделина рассмеялась.
— Точно! Так они и скажут. Поэтому, может, им и не говорить?
— Мы одна команда! Поэтому правило номер один — у нас не должно быть секретов друг от друга. Любой член команды может пострадать от нашего общего врага.
— Врага? — переспросила Ада.
— Если мы начнем копать под кого-то… этот кто-то может нанести ответный удар любому нашему сотруднику, справедливо предположив, что мы все в курсе дела. Поэтому незнание в нашем случае смерти подобно. А, как говорится, предупрежден — значит вооружен.
— Я не подумала об этом. Ты совершенно прав. На всякий случай все-все расскажем коллегам.
— Ну что? Завтракаем, еще на какое-то время в постель, а потом в комиссионку? — спросил Дмитрий. — Как тебе такой план?
— План верный, только один пункт в нем опустим — постель, — ответила Аделина. — Хватит уже, а то мы до вечера из квартиры не выйдем.
— Устала?
— Нет.
— Притомилась?
— Нет.
— Только не говори, что это была самая большая ошибка! Это будет слишком банально, — Дмитрий взял ее за руку.
— В моей жизни были ошибки и покрупнее. Но это помешает нам работать вместе, если ты понимаешь, о чем я. Лучше эту тему не афишировать. Надеюсь, ты меня понял, — ответила Аделина.
Через час они были в комиссионке. По дороге Дима позвонил в офис и предупредил, что они с Адой уехали по делам и появятся в агентстве к вечеру или на следующий день.
— Вы с Адой? — недвусмысленно переспросил Андрей. — А какие это у вас дела?
— Приедем, расскажем, — ответил Дима.
— Заявление в загс подаете? — не унимался Андрей.
— Успокойся! До связи.
— Что, уже началось? — спросила Аделина. — Прямо нюх до таких нюансов! Они все время будут подкалывать.
— Я им запрещу! Не переживай! — ответил Дима, припарковывая «БМВ» у бардюра.
— Добрый день, молодые люди! — Директриса комиссионки Елена Петровна сияла улыбкой им навстречу. — Сдать? Приобрести что-нибудь хотите?
— Здравствуйте, вы помните меня? Я приходила к вам от своей подруги Стеши и купила вот это платье, — сказала Аделина и показала платье в прозрачном пластиковом чехле.
— Конечно, помню. У меня очень хорошая память на лица. Но я предупреждала, что назад его возьму на пятьдесят процентов дешевле. Ничего личного, просто бизнес.
— Платье мне понравилось, и я надеюсь его еще поносить. Мы здесь по-другому вопросу. Не могли бы вы подсказать, кто именно его сдал? — спросила Аделина.
Елена Петровна молча оглядела посетителей.
— Вы из полиции?
— Мы из детективного агентства, — пояснила Аделина.
Директриса несколько успокоилась.
— Ситуация, конечно, щекотливая. Не каждый известный человек хочет, чтобы знали, что он скуп, нуждается, что сдает вещи в комиссионку. Да и фанаты разные бывают, еще возьмут и сделают что-нибудь с этим платьем. Вы понимаете? Многие артисты весьма суеверны. С другой стороны, вещи дорогие, и я закон не нарушаю, принимаю их по документам, храню определенное время и, конечно, могу сказать вам, когда и кем было сдано это платье. — Директриса сложила руки на груди. — Но я ведь не обязана этого делать без официального запроса? Так?
— Совершенно верно, — кивнул Дмитрий, — мы можем рассчитывать только на ваше понимание.
— А я могу спросить, почему это так важно? — спросила Елена Петровна.
— Знаете, в стародавние времена, когда человек терпел бедствие в море, он бросал в воду записку в бутылке, надеясь, что ее кто-нибудь найдет, — пустилась в путаные объяснения Аделина. — И мы столкнулись с похожей ситуацией. В кармане этого платья я нашла записку, где завуалированно говорилось об убийстве. И автор этой записки просил наказать преступника.
Елена Петровна задумалась, затем куда-то ушла и вернулась с амбарной книгой.
— Вот. Есть запись. Это платье принесли год назад. Оно принадлежало актрисе Рудь Маргарите Григорьевне.
— Марго? — переспросила удивленная Аделина.
— А что? — перепугалась владелица комиссионки.
