— Это нормально для нашего времени. Скромным, порядочным людям трудно найти в этом огромном мегаполисе свою половинку!
После этого разговора жизнь для Валентина стала сущей пыткой. Елизавета Павловна чуть ли не силой заставляла его ходить на свидания. Валентин наряжался как франт, покупал цветы, встречался с какими-то особами, засидевшимися в девках, чувствовал скуку и не знал, как побыстрее от них отделаться.
— Ты стал привередлив! То ноги короткие, то лицо широкое, то всё время улыбается, а зубы кривые… — возмущалась Елизавета Павловна.
— Мама, да разве я что-нибудь сказал о внешности этих женщин?
— Да тут и без слов все понятно. Дальше первого свидания у тебя дело еще ни разу не зашло. Значит, эти женщины не понравились тебе внешне!
— Мама, они скучны!
Елизавета Павловна театрально вздыхала и разыгрывала сердечный приступ.
— Мама, не забывай, что я учился в медицинском. И хватит меня шантажировать!
Апофеозом этой истории стал званый ужин, о котором Валентин Рудольфович совершенно не знал. Он как всегда поздно пришел домой и увидел трех женщин, сидящих за накрытым столом. Одной из них была Елизавета Павловна, сияющая как медный таз. Двух других — даму возраста Елизаветы Павловны и девушку лет тридцати с русыми волосами и скромно потупленными глазами — он не знал.
— А вот и мой сын — Валентин! Знакомьтесь, пожалуйста! Это моя старая приятельница Галина Николаевна и ее единственная и горячо любимая дочка Ева. — Понизив голос, Елизавета Павловна прошептала сыну на ухо: — Очень хорошая, интеллигентная московская семья.
Валентин Рудольфович, конечно, сразу понял, в чем дело. Ужин обещал быть долгим и нудным. «Но всё проходит, и он тоже рано или поздно должен пройти», — подумал Колесников.
Но, к удивлению Валентина, Ева оказалась умной, подкованной и в искусстве, и в литературе. Скучновата, правда, но действительно хорошо воспитана.
После этого ужина начались бесконечные разговоры по телефону между Елизаветой Павловной и ее знакомой. Галине Николаевне Валентин очень понравился. А если он понравился будущей теще, то это уже половина успеха, решила Елизавета Павловна.
— Будущей теще? — переспросил Валентин. — Да у вас далеко идущие планы. Может быть, я сам решу?
— Нет уж, теперь решать буду я. Лучшей партии тебе не найти! И умница, и красавица. Если ты отвергнешь Еву, я тебе не мать!
И Валентин Рудольфович начал встречаться с Евой. Она его вполне устраивала, он к ней привык и через год отношений под давлением матери Колесников согласился жениться.
В преддверии свадьбы Ева поглупела на глазах, бегала с лихорадочным блеском в глазах и румянцем на обычно бледных щеках. Говорила исключительно о предстоящем торжестве и подготовке к нему. Она постоянно спрашивала у Валентина совета в выборе цвета скатертей и салфеток, развлекательной программы и о прочих глупостях. Валентину на самом деле было все равно, но озвучить он это не мог, боясь обидеть невесту. Поэтому еще больше углубился в работу. Возможно, и помочь Аделине Валентин Рудольфович решился только потому, что хотел еще больше занять себя.
Переспав с Адой, Колесников оказался в щекотливом положении. Измена будущей жене не шла у него из головы. Именно поэтому он решил съездить в детективное агентство, чтобы увидеться с Адой и еще раз извиниться.
Колесников подъехал к офису как раз в тот момент, когда Аделина и Дмитрий выходили из дверей. Валентин кинулся к ним.
— Ада, можно с тобой поговорить? Извините. Добрый вечер!
— Мы все сказали друг другу сегодня утром, — ответила Аделина, глядя куда-то мимо него.
— Так это с ним ты была? — посмотрел на Валентина Дмитрий. — Я как почувствовал. Звоню… дома нет. Так ты с этим очкариком?
— Ада, я повел себя крайне некрасиво, — затараторил Колесников, не обращая внимания на слова Дмитрия. — Я ни о чем не жалею и я…
— Уходи, — поджала губы Аделина.
— Я пришел поговорить.
— Ты что, не слышал, что она сказала?! — вдруг завелся Дмитрий и одним ударом в лицо сбил Валентина с ног.
Из носа сразу же потекла кровь, а очки разбились вдребезги.
Аделина развернулась на каблуках и пошла прочь.
— Подожди, я сейчас подвезу тебя! — крикнул ей Дима и, повернувшись к Колесникову, зло проговорил: — Оставь ее в покое, ботаник! Эта женщина — моя!
Аделина уже успела свернуть за угол. Карасёв поспешил к автомобилю.
— Ада, ну ты куда?! — спросил он, догнав ее. — Подожди! Садись в машину.
— Сама дойду, — ответила она.
— Этот криминалист к тебе больше не пристанет! Но как ты могла? Мы же…
— Что?! Что мы?! — развернулась к нему Аделина с побледневшим лицом. — Нет никаких нас! И не будет. Это была ошибка. Поэтому оставь меня в покое. Отныне мы будем видеться только в офисе!
— Да что с тобой? Все из-за этого умника? Ну раскрыл он это дело, ну и что?
— Да пошли вы оба! — махнула рукой Ада. — И не смей меня преследовать!
Глава 23
Степан Ильич вышел из здания следственного управления и осмотрелся. Эффектную фигурку в нежно-розовом платье и туфлях-лодочках он заметил сразу.
— Аделина, вы красивы как всегда. Вот уж чего не отнять, так того не отнять! — сказал следователь.
— Спасибо.
— Честно говоря, шел, злился. Думаю, чего вы мне звоните? Что надо? И так надоели со своим агентством! А сейчас увидел вас и смягчился.
— У вас есть свободная минутка? — спросила Ада.
— Ну раз пришел, значит, есть. Говорите!
— Мне бы пропуск к вам, — с мольбой посмотрела на него Ада.
— Куда к нам? — не понял майор.
— В лабораторию… где криминалисты сидят, — пояснила Аделина.
— Ты к Валентину, что ли? — оживился Степан Ильич. — А зачем вам к нему?
— По личному делу, — отвела она глаза.
— К Вальке по личному? — усмехнулся Степан Ильич. — Так опоздали вы! Свадьба у него скоро! Мы уже деньги на подарок собрали.
— Я не покушаюсь на ваши деньги, мне надо поговорить, — не сдавалась Ада, хотя юмор следователя мог вывести из себя любого человека. Но она давно поняла, что Булычев всегда шутит из серии «упал, отжался».
— Это за что же нашему ботанику такая красота? — прищурился Степан Ильич, в упор глядя на Аделину.
— Не знаю, — пожала плечами Ада. — У меня мужиков было… — она задумалась, глядя на майора, — больше, чем волос у вас на голове.
Степан Ильич нервно пригладил пятерней прическу.
— У меня много волос! — заявил он.
— Вот и у меня много мужчин было, думала, что проживу так до старости, — вздохнула Аделина.
