— Черт его знает, но на душе не очень приятно. Я сегодня с Тонькой поговорила. Ведь ее, как начальника ОВИРа, могут тоже пощупать, даже на пару деньков под штык взять, чтобы проверить. Я ей объяснила, чтобы не трусила, заверила, что в беде не оставим — высвободим.
— Ну и как она?
— По-моему, в порядке. Она же опытная, дважды срок тянула, знает, почем фунт лиха.
— А как же она с двумя судимостями в милиции оказалась?
— Пришлось замначальника УВД обработать, мы ей ксивы новые на другую фамилию сляпали, вот и стала она, как это раньше называли, сотрудником рабоче-крестьянской милиции. Тонька одного боится: как бы Соловьева не сдрейфила. Сейчас она в госпитале окружном лежит, наверное, от переживаний язва разыгралась.
— Да, о ней я тоже подумывал, — озабоченно промолвил Василий, — она — наиболее слабое звено. Так где она лежит?
— В Зареченске расположен военный окружной госпиталь, который обслуживает и сотрудников внутренних дел.
— Выясни через Сергейчик, в каком отделении отлеживается Соловьева и номер палаты. Ей это несложно, может навестить свою подчиненную, пусть что-нибудь передаст…
— Она уже была в госпитале, так что сегодня я все выясню. А что ты хочешь предпринять?
— Убрать лишнее звено. На территорию госпиталя можно попасть постороннему человеку?
— В приемные часы проход через КПП свободен, документов не спрашивают.
— Достань мне белый халат и шапочку.
— Хорошо. Ты сам это сделаешь?
— Посмотрим. Соловьева не выходит на прогулку?
— Не знаю, спрошу у Тони.
— Завтра к нам прибудет подкрепление. Мне звонили от Хаккима.
— А кто звонил?
— Его заместитель. Сказал, что присылает пятерых. Думаю, их можно оставить в этой халупе, здесь четыре комнаты, кроватей тоже четыре, есть два дивана, так что разместятся нормально. Правда, мне было сказано, что их приютит Багдасаров, но думаю, что их лучше сюда поместить. Заодно и эти запасы, — кивнул он на упаковки с оружием, — будут охранять.
— Когда ты намечаешь операцию?
— На следующей неделе в субботу, в этот день Постников — ответственный дежурный. Не так ли?
— Да-да. Я же говорила. Автозак я у него попрошу в пятницу, скажу, что с прокуратурой есть договоренность об аресте трех подозреваемых.
— Намекни ему, что у тебя будет время пообщаться с ним в кабинете. Думаю, что он будет рад и трепаться о твоем прибытии в субботу не будет. За рулем буду я, наших людей разместим внутри. Троих переоденем в форменную одежду, — он взглянул на часы. — Мне уже пора на работу. Сегодня пройдусь по камерам, поговорю с некоторыми из наших.
— А ты слышал, что позавчера в колонию доставлены те, кто взорвал дома в Москве и Волгодонске?
— Знаю. Их двое, а отправили они к Аллаху почти две с половиной сотни неверных.
— Их тоже надо освобождать?
— Конечно. Они хорошо знают и умеют пользоваться оружием.
— Но у них же нет документов!
— Не страшно. Я прихватил перед поджогом некоторое количество чистых паспортов и печать…
— Что-то тревожно у меня на душе, Василий, — Кулакова приблизилась к нему сзади и обняла за шею.
— Не боись, сделаем большое дело — будешь радоваться, да и бакшиш приличный получишь, — успокоил ее Васнецов и встал. — Мне пора. Подбросишь к колонии?
— Конечно. Поехали.
Они вышли на улицу и уселись на передних сиденьях. Кулакова уверенно вела машину. Они не видели, что их авто движется по городу в сопровождении легковушки.
Глава 55. Чечня
Комбриг Ивняк был удовлетворен результатами операции. Уничтожено более двухсот бандитов, двести двадцать одного взяли в плен. Среди пленных более ста шестидесяти — простые люди, в основном из сельской местности. Это те, кто был обманут или поддался угрозам со стороны главарей, но были и такие, в отношении которых власть поступила несправедливо, или же такие, в основном молодые парни, которые ушли в горы больше из-за романтики, прельстившись посулами и обещаниями. Командование объединенными силами федералов сразу же передало этих людей местным властям. Около сорока человек были отпетыми бандитами и террористами. У каждого — руки в крови, имелся свой «послужной» список. Этой братией занимались следователи и оперативники.
Подписывая командованию докладную о результатах операции, полковник задержал взгляд на цифрах. В ходе боевых действий было захвачено столько оружия, боеприпасов и снаряжения, что всего этого хватило бы на огромное количество людей и обеспечило бы деятельность бандитских формирований на несколько лет.
«Да, смогли мы перестроиться, научиться здесь и воевать, и работать в специфических условиях. И как результат — население поверило, что порядок в республике будет наведен, и потянулось к официальной власти. Сотни человек добровольно явились с повинной и сейчас трудятся в различных организациях. Люди стали все чаще сообщать и о бандах, понимая, что власть справится с ними и не допустит нападений на мирное население и объекты…»
Размышления комбрига прервал звонок. Ивняк поднял трубку и услышал голос дежурного офицера по центру боевого управления:
— Товарищ полковник, включите телевизор. Там рассказывают о нас.
Ивняк потянулся за пультом, лежавшим на краю стола, и нажал кнопку. Через пять секунд экран засветился, и он увидел знакомые кадры, которые отсняли операторы в ходе боевых действий. Горы оружия, пленные бандиты, их убитые подельники… А голос диктора, звучавший за кадром, пояснил, что эта операция наверняка последняя из числа крупных, потому что в ходе нее были уничтожены все более или менее значительные банды в Чечне, а оставшиеся в горах бандитские группы будут ликвидированы силами местной милиции и отрядами самообороны жителей Чечни.
Вдруг диктор сказал:
— А теперь взгляните на эти кадры, отснятые террористами во главе с заместителем бен Ладена.
И Ивняк увидел уже виденное им ранее в штабе Регионального антитеррористического центра: село Армут, убитые мирные жители и стоящий у калитки Ветров с автоматом. А голос за кадром четко пояснил, что и кто снят оператором и что это провокация, устроенная Хаккимом.
В кадре замелькали различные документы, в том числе докладная Хаккима бен Ладену, в которой подробно докладывалось о провокации. Были продемонстрированы показания бандитов, участвующих в резне.
Закончилась передача заверениями, что теперь с терроризмом покончено и преступники обезврежены…
Досмотрев передачу до конца, Ивняк выключил телевизор и в задумчивости подошел к окну.
«Что это, поспешный отчет-реляция о победе? А может, непонятный мне ход с тонким расчетом? На свободе Хакким, ряд его активных сообщников. Где-то по стране перемещается опасный груз, который вот-вот может быть пущен в дело, вызвав гибель тысяч людей. А вдруг это ход, предупреждающий террористов о грозящей им опасности? При наличии больших денег, а их у духов очень много, такой ход можно заказать. Что это, опять предательство? Если это так, то и показ Ветрова объясним. Это тоже предупреждение, что он уже не обвиняемый, а значит, вновь стал самым опасным офицером и уже начал действовать, его надо опасаться. Надо связаться с Пулиховым…»
