Дикий вопль дюжины глоток, и таран умолк. Очередных смертников попотчевали смолой. Ворота устояли.
Духарев посылал стрелу за стрелой, не забывая и о «своем» участке. Хорошо, боеприпасов было вдоволь. И они прибывали быстрее, чем расходовались. Копченые их не жалели. Стрелы втыкались в землю, в стены домов, в «зонтики». Потом их можно будет собрать… Если будет «потом».
Чёрт, когда же эти черти закончатся?
На помосте и внизу, под стеной, громоздились трупы. Не меньше двух десятков. Но в место прорыва прыгали всё новые и новые степняки.
Рядом возник Витмид:
– Батько, ты чего? По голове прилетело?
Духарев оглянулся сердито… И тут ему действительно «прилетело». Как раз по голове. В шее хрупнуло, в глазах помутилось.
Сотник подхватил его и отволок под навес. Усадил, похлопал по щекам.
– Всё, живой я, – пробормотал Сергей Иванович. – Иди командуй!
Витмид глянул на батьку, убедился, что взгляд осмысленный, и убежал.
Вместо него рядом нарисовался волосатый толстый дядька в овчинном полушубке и нахлобученном на голову печенежском шлеме. Сноровисто ухватив лук, дядька принялся подшибать печенегов. Духарев осторожно повертел головой. Вроде двигается без проблем. И муть из глаз постепенно уходит.
Стянув с головы шлем, он обнаружил сбоку на позолоте короткую, но глубокую царапину. По всему, стрела ударила вскользь. Хорошо, под шлемом не обычная местная шапочка из войлока, а полноценный кожаный амортизатор.
«Вот же я дурак старый, – подумал Сергей Иванович. – А если б точно в макушку?»
Так, а что у нас с прорывом?
Слава Богу! Закрыли. Под стеной высилась здоровенная куча битых копченых. Ну и эти пригодятся. На ком-то может оказаться неплохой доспех – отдадим ополченцам.
Снова забухал таран.
Сергей Иванович взял щит, поднял его над головой и побрел через город. Пора уже вспомнить, что именно он командует обороной. В тылу все оказалось более-менее неплохо. Группа, напавшая час назад, оказалась единственной. Внизу маячили сотни три копченых, но ближе подъезжать они опасались.
Духарев оглядел редкую цепочку защитников на забороле… И решил, что их тут многовато.
– Ты, ты и ты – сюда!
Названная тройка – собственный отрок Духарева, дружинник из гарнизона и тот самый справно оборудованный мужик, который приехал в город с женой и детьми в самую последнюю минуту, – уставились на него.
– К воротам отправляйтесь! – скомандовал Духарев. – Нечего вам тут делать!
Справный поселенец хотел было возразить, но не рискнул. Но взглядом одарил… Скажем так, недобрым. С чего бы, интересно? Судя по внешности, рисковать такому не впервой. Искать же безопасного места в таких условиях весьма недальновидно. Если город падет, безопасных мест не останется. А у него тут семья. Может, личное что-то? Но – с чего бы? Не похоже, что они раньше встречались… Трое слезли со стены и двинулись через город, причем отрок рысцой, остальные вразвалочку.
– Бегом! – рявкнул Сергей Иванович, поискал глазами старшего…
И наткнулся на знакомого гуза с разрубленной шеей. Вот ведь как! Сергей Иванович подозревал его в нехорошем, а он погиб, защищая Белгород.
Опа! А что здесь делает Ошурок?
– Полусотник, ко мне! Ты какого собачьего хрена здесь ошиваешься? – прорычал Духарев, нависая над командиром гарнизона.
– Так это… Было же нападение, – пробормотал Ошурок.
– Было, да сплыло! Бегом к воротам!
– Но если опять…
– Если опять, мы узнаем! – рявкнул Духарев. – Шевелись, полусотник, пока я не осерчал!
Вот же дурень… бережливый. Неужели не понимает, что, если оборону прорвут, ему смерть от железа лаской покажется? А там каждый на счету.
Оценив оставшихся, Духарев выбрал ополченца-ветерана:
– Ты теперь за десятника.
– А я и есть десятник! – осклабился, вернее, ощерился (зубов у него был явный дефицит) ветеран. – Не боись, батько! Выстоим. Ежели что, тебя кликнем! – И похлопал по висевшему на поясе рогу. Было видно, ему нравится вновь оказаться в деле.
Духарев спустился со стены и пошагал обратно.
Город примолк. Женщины, дети и мужчины, которых не взяли в ополчение, сидели по домам как мышки. Им наверняка страшнее, чем воям на стене. Хуже нет сидеть и беспомощно ждать, когда двери твоего дома вышибут озверелые степняки.
И хорошо еще, что копченые бьют обычными стрелами, а не зажигательными. Город сплошь деревянный. У некоторых дома соломой крыты. Если как следует постараться, можно и поджечь. Ну да! И своими руками сжечь всю добычу! Нет, копченые на такое не пойдут. Во всяком случае, сейчас. А на будущее надо собрать команду, которая, если что, займется тушением пожаров. Эх, сразу надо было собрать. С такой работой и бабы справятся. А если какую при этом и достанут стрелой, это всё равно лучше, чем сгореть заживо.
Так, и на площади, и на стене, кажется, все в порядке. И вроде бы дождь из стрел стал пореже. И копченые лезут уже не по всей стене, а сосредоточились на одном участке справа от ворот. Неужели всё?
Оказалось да, всё. Еще через полчаса степняки отошли от города, оставив завалы трупов снаружи и десятки тысяч стрел внутри.
Отбились.
Киев
– Я хочу с вами! – Зарица даже ногой топнула от избытка чувств.
Илья отправлялся на поиски отца. Он старательно расспросил Кузьму, который, как обычно, должен был быть осведомлен о планах хозяина, отметил возможные пути на карте и решил двинуть в степь с малым отрядом.
Матушка Илью не отговаривала. Но и не одобряла. Мол, ты взрослый, сам отвечай за принятое решение.
Сладислава тоже вся извелась от беспокойства и нехороших предчувствий, но, в отличие от Ильи, пойти искать мужа не могла. Слишком многое на ней сейчас держалось, и передоверить – некому. Так что княгине оставалось лишь ждать и молиться. Как всегда.
Брать с собой Зарицу Илья точно не намеревался. Он собирался взять в поход четверых: Маттаха, Малигу, Рулава и Загрёбу.
– Девка! Ты в своем уме?
– Я плохо стреляю? – невинно похлопала ресницами Зарица.
– Ну-у… Я – лучше! – нашелся Илья.
– Прошу! – Девица положила руки ему на грудь, глянула снизу с обожанием…
– А вот этого не надо! – Илья отодвинул ее на безопасное расстояние. Все же было в ней что-то такое, чарующее.
«Она – не Жерка!» – напомнил себе Илья.
– И верхами я от вас не отстану! Буду еду вам готовить. Я умею! Хорошо умею!
Сильный ход. Друзья-соратники Ильи куховарили так, что лучше сырьем есть. Нетерпеливый Маттах даже зайчатину поджарить не мог, не спалив.
