Неизвестно.
У Франца не было ответов на эти вопросы. И возможно, именно за ними он и отправился в подземелье.
– Я знал, что ты вернешься, – мягко и совсем без издевки произнес старик, увидев присаживающегося на стул де Гира.
– Только не думай, что способен меня предсказать, – буркнул в ответ Франц.
– Разве нет?
– Нет.
– Но я правда знал, что ты вернешься, – извиняющимся тоном промолвил Шарге. – Я понял это в тот миг, когда ты ушел отсюда утром. Ты…
– Я сам этого не знал! – рявкнул де Гир.
– Ты не был доволен нашей встречей, – плавно продолжил Винсент. – Оставались вопросы… Оставалось это странное и тревожное чувство, которое не позволяло тебе забыть обо мне.
Несколько секунд великий магистр оторопело смотрел на старика, слово в слово озвучившего его мысли, но сдержал искушение задать вопрос. Поерзал на стуле, напоминая школяра, оказавшегося перед строгим учителем с невыученными уроками, и вздохнул:
– Мне предстоит осудить чуда.
– Тебе приходилось убивать чудов, – напомнил Шарге. – И тебя это не беспокоило.
– Не начинай.
– Я не начинаю – ты начал, когда пришел. – Старик помолчал. – На твоих руках немало братской крови, Франц. Ты ее чувствуешь. Она тебя отравляет… Вот почему ты пришел.
И улыбнулся.
Улыбнулся с доброй печалью, словно понимая тяготы великого магистра, заранее прощая его за то, что де Гир собирался сделать, и даже… жалея. Улыбнулся так, как будет улыбаться на суде, демонстрируя чудам, что смиренно принимает несправедливую кару.
Лицемерно улыбнулся.
И Франц понял, как трудно будет раскрыть Ордену подлинную суть сидящего на краешке кровати зверя.
– Я хочу сказать, что понимаю, почему ты убил де Корге, – неожиданно произнес де Гир, глядя старику в глаза.
– Ты поступил бы так же? – мгновенно среагировал Винсент.
– Да.
– Приятно слышать честный ответ.
– Но после убийства…
– То была месть, – поправил магистра Шарге.
Попытался поправить.
– Убийство, – спокойно повторил де Гир. – Местью стал бы поединок, точнее, победа в нем, а ты совершил подлое убийство.
– Я наказал преступника!
– А совершив убийство, ты не сдался, а сбежал, опасаясь справедливого суда.
– Ты поступил так же, – попытался парировать Винсент.
Но Франц оказался готов к обвинению.
– Нет, – покачал он головой, с усмешкой разглядывая разозлившегося старика. – Покончив с Леонардом де Сент-Каре, я встал перед чудами. Я позволил им судить меня. В тот момент они могли меня убить.
– В тот момент все пребывали в шоке, и ты это знаешь! – выкрикнул Шарге. – Поражение в войне и та резня, которую Сантьяга назвал «Лунной Фантазией», оглушили Орден. Ты взял то, что никто не защитил.
– Я спас Орден.
– Ты – узурпатор и предатель.
– Но я пришел на суд. А ты – нет.
– Разве? – Винсент тоже успокоился. Он понял, что де Гир изучает его, стараясь вычислить «болевые точки», темы, вызывающие у старика ярость, и стал осторожным. И язвительным: – Ты, наверное, забыл, что я сам явился в Замок.
– Но перед этим совершил тягчайшее преступление в Великом Доме Людь.
– Извини, что считаю зеленых врагами.
Ответ был эмоционален, но слишком прост для суда, и Шарге, кстати, сам это понимал. Потому и старался сделать ответ как можно более эмоциональным, чтобы заглушить возможные вопросы. Но сейчас зрители отсутствовали, а Франц на эмоции не реагировал.
– Зачем ты устроил резню на свадьбе Всеславы? Где прятался с тех пор, как бежал из Тайного Города? Откуда у тебя средства на опыты и создание высококлассных големов?
– Как много вопросов…
– Ты действительно продался Ярге?
– А если так? – поднял брови Винсент.
– Если так, то весь твой пафос не стоит и ломаного гроша, – отрезал Франц.
– Ты – предатель! – У Шарге сорвался голос.
– Я предвидел, чем закончится союз с гиперборейцами, пытался отговорить де Сент-Каре от безумной войны Великих Домов и пошел против него лишь после того, как он попытался меня убить. Я пошел против него, чтобы спасти Чудь. Я не хотел, чтобы Леонарда загнали в угол и он применил запрещенные заклинания, – горячо произнес де Гир. – А ты продался наву.
– Что ты знаешь о Ярге?
– Достаточно, чтобы понять, что ему нужна абсолютная власть.
– Это так, – неожиданно признал старик.
И замолчал, вцепившись взглядом в великого магистра.
Несколько секунд они словно играли в гляделки, стараясь подавить взгляды друг друга, после чего Франц печально улыбнулся:
– Ты ему служишь.
Отрицать очевидное было глупо, и Винсент попробовал перейти в атаку, одновременно объясняя великому магистру свои резоны:
– Вопрос не в том, служу я ему или нет. Главный вопрос заключается в том, сумеет ли Ярга заполучить абсолютную власть? Я думаю, сумеет. А второй главный вопрос звучит так: что он сделает с теми, кто ему противостоял?
– Я постараюсь не допустить его возвращения на трон Темного Двора, – пообещал де Гир.
– Но если Ярга поднимется на вершину, спасать Орден от уничтожения придется мне, понимаешь? – Шарге подался вперед. – Ты пошел против старого Леонарда, подстраховал его на случай поражения в войне Кадаф, поскольку считал, что Чудь не выстоит против навов и людов. А я иду против тебя, страхую на случай поражения, ибо считаю, что весь Тайный Город не устоит против Ярги.
– То есть ты герой?
Но Винсент очень спокойно среагировал на иронию и убежденно продолжил:
– Ярга не злой и не настолько жестокий, каким его представляют навы. У него есть одна-единственная цель…
– Власть.
– И к ней он идет, – кивнул старик. – Он победил в Первой войне, Франц, ты даже не представляешь, чего ему это стоило.
– А ты представляешь? – прищурился де Гир.
– Он иногда вспоминает, – медленно ответил Шарге. – Рассказывает такие вещи, от которых даже мне становится не по себе… А я видел много… Я видел много, делал страшные вещи, и даже масаны трясутся от страха, вспоминая меня… но я боюсь тех рассказов, Франц, и мне не стыдно в этом признаться.
А вот сейчас де Гир ему поверил. Он читал о Первой войне, знал, что ее называли эталоном беспощадной схватки на взаимное уничтожение, и догадывался, что мог рассказать о тех событиях командующий одной из армий.
– И все равно я буду сражаться с Яргой до последнего вздоха, – произнес великий магистр. – Никак иначе.
