– Во-во, – поддержал капитана Артем. – Тебе тоже постоянно говорят: «Молчи, а то накаркаешь»?
– Ты приносишь несчастья? – заинтересовался Кортес.
– Только тем, кто меня не любит, – сразу же уточнил Аэрба. – И не я приношу несчастья, а на моих недругов падает их отраженная ненависть. Тут я выступаю как зеркало: отражаю агрессию, оставаясь духовно чистым и спокойным… Что вы знаете о душевной чистоте, православные братья?
– Немного, – не стал врать Артем.
– Это плохо, – строго заметил серб. Но углубляться в тему не стал и продолжил: – Ну, а тем, кто не любит меня не из обиды и возникшей на ее почве ненависти, а просто так, например за деньги, тем я приношу несчастье без всякой мистики. Случается, убиваю, не без этого…
– А как же душевная чистота?
– Сплю я хорошо, если ты об этом.
Кортес расхохотался, а затем хлопнул себя по лбу и вытащил из кармана перстень:
– Надень.
– Что это? – осведомился Аэрба, с подозрением разглядывая артефакт.
– «Кольцо неуловимости».
– Я не разбрасываюсь генетическим материалом, так что меня искать не будут. Да и не знает никто, что я с вами.
– Надень, – коротко повторил наемник. – Всем будет спокойнее.
Было видно, что отступать Кортес не собирается, и капитан решил не спорить:
– Хорошо. – Взял перстень и с трудом навернул его на мизинец. – Это подарок?
– Размечтался, – хмыкнул наемник. – Вернешь, когда все закончится.
– Что закончится?
– Операция…
– Кстати! – опомнился Аэрба. – Вы до сих пор не сказали, что мы будем делать!
– Тихо! – Пока Кортес уговаривал Уэрбо надеть «Кольцо», Артем достал телефон, желая проверить канал новостей, и сразу же наткнулся на экстренный выпуск. – Слушайте!
И вывел громкость на полную.
– Только что наши корреспонденты сообщили, что во дворце совершен террористический акт, – почти скороговоркой произнес диктор. – Подробности неизвестны, официального подтверждения пресс-службы Зеленого Дома нет, но… Одну секунду… – Диктор приложил руку к левому уху, покачал головой, словно не веря услышанному, и негромко произнес: – Еще два наших репортера сообщают, что в покоях королевы идет бой… Есть убитые… Кто напал – неизвестно… Всеведа бежит на помощь ее величеству… Есть сведения об использовании боевых големов…
– Приготовились! – Кортес хлопнул в ладоши, привлекая внимание спутников. – Артем, марш за руль. Заводи машину и будь готов.
– Да.
– Аэрба! Оружие к бою.
– Есть. – Капитан расстегнул кобуру, в которой ждал своего часа его любимый «Кольт 1911», и усмехнулся: – Ты знал, что это случится, православный брат.
– Догадывался, – уточнил Кортес. – И к тому же еще ничего не произошло.
– А что должно произойти? Зачем мы здесь?
– Я все еще не знаю.
– Но догадываешься?
Кортес обернулся, посмотрел сербу в глаза, помолчал и тихо ответил:
– Да, догадываюсь.
А в следующий миг, в нескольких ярдах слева, завертелся зеленый вихрь портала.
– К нам гости. – Уэрбо поднял пистолет и направил его на вихрь.
– Это не враги! – Кортес бросился к выпавшим из магического перехода женщинам. – Но если появится еще один зеленый портал – стреляй без предупреждения.
– Понял.
И одновременно с его ответом взревел двигатель внедорожника: Артем направил машину к гостьям.
Возле которых уже стоял Кортес.
– Королева!
– Королева? – изумленно повторил Аэрба. И раскрыл рот, совершенно позабыв о приказе быть начеку. – Королева?
Действительно – она. Но при этом – абсолютно на себя не похожая. Великолепная Всеслава, считавшаяся самой красивой женщиной Тайного Города, эталоном элегантности и сексуальности, предстала перед наемниками растрепанной, бледной до прозрачности, со страшными кругами под глазами, запавшими щеками, бесцветными губами и совершенно обессиленной. Выйдя из портала, она не удержалась на ногах, опустилась на землю и теперь едва сидела, дрожа и тяжело дыша.
– Ваше величество…
– Не подходите! – прорыдала спутница Всеславы – пожилая люда в простом платье. Невысокая, полная, с круглым лицом и носом картошкой. То ли она не владела магией, то ли была полностью опустошена, но защищаться она решила не заклинанием или артефактом, а ножом для бумаг, неумело направив его на наемников. – Не подходите!
Нож она держала в правой руке, а левой прижимала к себе ребенка, закутанного в кружевную пеленку.
– Господь всемогущий, – прошептал Аэрба, опуская оружие. – Королева родила.
– Не подходите! – Из глаз пожилой женщины катились слезы, но она была полна решимости защищать Всеславу до последней капли крови.
– Все в порядке, мы друзья, – очень мягко произнес Кортес. – Мы поможем.
– Правда?
– Клянусь.
Люда всхлипнула, выронила нож и двумя руками прижала к себе младенца. То ли поверила, то ли сообразила, что не сможет противостоять троим вооруженным мужчинам.
– Что с королевой? – деловито осведомился Кортес, присаживаясь рядом с Всеславой.
– Не знаю… Она потеряла много сил во время родов. Я пыталась вызвать врачей, но начался бой… Ох!
Королева медленно завалилась на бок.
– Потеряла сознание. – Кортес легко, как пушинку, поднял Всеславу на руки. – Все в машину.
– Конечно.
Аэрба открыл дверь, потом помог забраться в «Навигатор» старухе с ребенком, после чего Артем надавил на акселератор. Внедорожник рванул по полю, и пока молодой наемник выставлял на артефакте портала координаты для следующего перехода, в тишине салона неожиданно громко прозвучал голос диктора, заканчивающего короткую сводку экстренного выпуска:
– …по неподтвержденным данным, в результате террористического акта королева Всеслава погибла.
Аэрба вздохнул, Кортес цокнул языком, а пожилая люда разрыдалась.
Спокойным остался лишь ребенок. Кажется, он заснул.
* * *
Москва, Измайловский парк, 25 июня, суббота, 16.23
Быть готовым к сражению в течение длительного времени гораздо труднее, чем кажется со стороны. Если честно, то невозможно, а самое главное – никому не нужно. В чем смысл держать себя в напряжении, в любую секунду ожидая сигнала к атаке? Кому нужны бессмысленные страдания, способные лишь вымотать бойца? Правильный ответ – никому. Во всяком случае, так считал Кортес и поэтому ввел в команде правило выбрасывать из головы мысли о предстоящей операции и сохранять спокойствие до самого ее начала. Верные этому правилу, Инга и Яна не дергались в ожидании команды, а расположились в креслах и негромко вели неспешный, плавно текущий разговор. А окажись перед ними столик с чайным сервизом, девушки и вовсе походили бы на давних подруг, собравшихся посплетничать за чашкой ароматного напитка.
