– У вас какие-то дела на этот день?
– Просто убиваем время, – ответил Азазель и добавил несколько туманно, – в ожидании… Но вечером хорошо бы сводить моего друга в клуб Елены Черной.
– Ого, – воскликнула она. – Самые сливки!.. А если там появится еще и Катерина Черных…
– Да, – подтвердил Азазель. – Надеюсь, Михаил там что-то вспомнит. Или кого-то.
Она посмотрела на Михаила с почтением.
– О, ты был его завсегдатаем?
– Да как тебе сказать, – обронил Азазель загадочно. – А пока отпускаем тебя навестить свою бабушку и выспаться. К вечеру ждем уже свеженькую, накрашенную и веселую!.. В нашей жизни так недостает женского чириканья…
– Я вам начирикую, – пригрозила она. – А то и нащебечу, ухи отпадут. Хорошо, вы тоже выспитесь заранее, а то ночь в клубе… это нагрузка!
Михаил приподнялся, когда она, подхватив сумочку, направилась к входной двери, но Азазель остановил его жестом, а когда Синильда закрыла за собой, сказал мягко:
– Теперь перед женщинами не открывают дверь и не отодвигают стул. Тем более не провожают. Их уверили, что это они сами добились эмансипэ. Расслабься и получай удовольствие. Как от самой женщины, так и от того, что ушла.
Михаил нахмурился.
– Ты груб. И циничен.
Азазель сказал с одобрением:
– Ты уже умеешь отображать всю богатейшую гамму чувств от А до Б. Это здорово!.. Я не ожидал. Просто потрясен, если начистоту. Я ж говорю, расслабься! Жизнь прекрасна. А Синильда великолепна, как все семь смертных грехов.
Михаил сказал сухо:
– Живешь в самом деле шикарно.
Азазель отмахнулся:
– Да брось. Я не богач, я просто бедняк с деньгами.
– А зачем тебе деньги?
– За деньги нельзя купить только бедности, – сообщил Азазель. – Хотя, если попробовать играть на бирже…
– О душе нужно думать, – прервал Михаил со строгостью в облике и голосе.
Азазель посмотрел на него искоса.
– Есть люди, – произнес он как бы невзначай, – которые полагают, что все, что делается с серьезным видом, разумно. Как думаешь, у ангелов иначе?… Думаешь, я не ломал голову над вопросом, ошибся или не ошибся Творец с созданием человека?… Начиная с самой идеи его создания?… Ладно, допустим, замыслил верно. Но едва появилась Ева, Сатан сумел соблазнить ее, она понесла в своем чреве от него двух детей! Это входило в замысел Всевышнего?… Осознав, что все испорчено, Творец в гневе изгнал их, после чего Адам и Ева жили в диких местах, где Ева и родила Каина и Авеля. И дети начали враждовать, едва подросли.
Михаил сказал в нетерпении:
– Мысли твои крамольные, но, если честно, все… нет, не все, но многие ангелы задавались таким вопросом. И к чему пришел ты?
Азазель взглянул ему в глаза устало, голос прозвучал тише и уже не так уверенно:
– Сперва усомнился, что мы все знаем лучше Творца. А вдруг его Великий План все еще работает?… Я начал искать доказательства не только своего несомненного превосходства над Всевышним, как мы все делаем, но и учитывать вероятность, что не все понимаем в его действиях.
– Ну-ну, телись!
– Возможно, – сказал Азазель, – Творец создал Великий План, не особенно заморачиваясь в мелочах? Он просчитал Начало и в общих чертах к чему человечество придет. А Его План именно тем гениален, что несмотря на ухабы на пути, на рытвины, остановки и объезды непредвиденных препятствий…
Михаил возразил, повысив голос:
– Но-но, каких непредвиденных? Всевышний все предвидит!
Азазель посмотрел на него с жалостью.
– Не унижай Создателя. Он не мелочен. Все предвидеть и все рассчитать – это не доверять самому себе. А чтобы лично не вникать во все мелочи и возможные препятствия, Он создал человека с нужным по его замыслу характером.
Михаил вздохнул.
– Странный ты. Веришь в Него больше, чем большинство ангелов, окружающих Его трон!
– Это не вера, – ответил Азазель.
– А что?
– Понимание, – ответил Азазель. – Я сейчас не тот, что тогда взбунтовался и подбил еще двести таких же горячих спуститься к людям и показать всем, как надо действовать!..
– Ага!
Азазель взглянул на него с прежней жалостью и долей презрения.
– Признаваясь, что был неправ, я говорю тем самым, что сегодня я умнее, чем вчера. А ты все такой же, каким и был сотворен? И этим гордишься?… Ладно, на сегодня хватит умностей. Ты же прост, тебе подавай только экшен.
Михаил в самом деле ощутил, как моментально пробудился интерес.
– Демоны?
– Еще какие, – подтвердил Азазель. – Зло приближается, Михаил!.. Большое Зло.
– Знаешь или чувствуешь?
Азазель покачал головой.
– Не лови на слове неуловимого, Михаил. Ты слишком прост, я слишком хитер…
– Чем более слабости, – надменно произнес Михаил, – тем больше лжи. Сила идет прямо.
Азазель взглянул косо на его красивое и суровое лицо воина.
– Да… согласен.
Михаил покосился на него с подозрением.
– Что, опять какая-то каверза?
– Нет-нет, – заверил Азазель, – все верно. Сила идет прямо. Хитрят только слабые, им приходится развивать ум и вообще мозги. А также логику, сообразительность, а им в помощь технологии… Но, боюсь, Зло приближается слишком уж…
Михаил переспросил:
– Знаешь или чувствуешь? Я не ловлю, хочу понять…
– Ситуация в мире, – ответил Азазель замедленно, словно нехотя, – очень не очень. Люди не просто воюют, а сражаются друг против друга целыми армиями. Народами!.. В этой ситуации появление даже небольшого отряда демонов может перевернуть весь мир…
– С небольшим справимся, – заверил Михаил.
Азазель покачал головой.
– С небольшим я и один с легкостью. Но грядет что-то настолько громадное и тревожное, что чувствую, как начинают трещать и уплотняться клипоты. А ты не замечаешь? Ах да, ты же следишь только за тем, за чем велено.
Он с озабоченным видом взглянул на часы.
– Что-то Сири молчит, а я велел напомнить о вечернем походе в клуб.
– Ревнует? – предположил Михаил.
– Да кто знает причуды машинного интеллекта, – буркнул Азазель. – Ладно, иди крась губы.
– Что-что?
Азазель ехидно обронил:
– Не замечал, что теперь и мужчины подкрашиваются?
Михаил сказал с сердцем:
– И как ты в таком мире все эти шесть тысяч лет жил?
