– Мы?
– Мы, – ответил Азазель очень серьезно и не, уточняя, кого в точности имеет в виду, людей или демонов, тут же озорно улыбнулся: – а потом придем и поразгоняем всяких пернатых. Неважно, сколько у них крыльев.
Лифт доставил их в холл, оттуда заторопились к выходу, а когда сбегали с крыльца, автомобиль приглашающе распахнул навстречу обе дверцы.
Михаил торопливо сел на свое место, а пока пристегивался, поинтересовался:
– Здесь тоже Сири?
– Везде, – сообщил Азазель. – Даже в смартфоне. А когда куплю ей подходящее тело, будет все в одном, если понимаешь, о чем я намекиваю. Нет, не понимаешь…
– Догадываюсь, – буркнул Михаил. – Осторожнее, ты на встречной!
– Ого, – сказал Азазель одобрительно, – уже и правила знаешь… В следующий раз дам порулить. Не трусь, отделаюсь штрафом… ах да, на этом участке камеру еще вчера сняли то ли для ремонта, то ли установят другую с большим охватом…
Он крутнул руль, давая дорогу автомобилю, мчащемуся навстречу, а дальше, к облегчению Михаила, поехал по своей полосе, хотя все еще превышая скорость.
– Чего бурчишь? – сказал он, не поворачивая головы. – Пользу приношу стране и обществу!.. Знаешь, сколько в казну штрафов плачу?
Михаил промолчал, загадки и парадоксы человеческой жизни пока что недоступны пониманию, ясно пока только в общем, люди и нарушения умеют обращать себе на пользу.
Азазель подал автомобиль к обочине, догоняя идущую у бровки элегантную женщину.
Она обернулась, сердце Михаила радостно дрогнуло, а в груди разлилось сладкое тепло еще до того, как Синильда улыбнулась свой восхитительнейшей и сияющей улыбкой.
– Выйди и открой ей дверь, – велел Азазель тихим голосом. – А потом сядешь рядом с нею, а не со мной. Быстрее, меднолобый!
Михаил торопливо выскочил, Синильда как чувствовала, что он собирается делать, ждала с милой улыбкой на лице, а когда он торопливо распахнул дверцу заднего сиденья, кивнула и с достоинством великосветской леди красиво села в автомобиль.
Он обогнул машину и, открыв дверцу с другой стороны, рухнул на соседнее сиденье рядом с Синильдой, уже погружаясь в ее запах, ее обаяние и незримое тепло.
Азазель подмигнул ему в зеркало, Михаил с облегчением ощутил, что сделал все правильно.
– Прекрасный автомобиль, – мило произнесла Синильда. – И управляешь им здорово.
Азазель широко ухмыльнулся.
– Да здесь особо не приходится, каждым колесом рулит свой компьютер, а сканеры следят за дорогой. Предыдущий был проще.
– Ездил на «Порше»?
Азазель ответил беспечно:
– На «Порше», на «Бентли», на «Бугатти», на «Феррари» и «Веноме»… у меня их целая конюшня, но ничто не сравнится с «Теслой»!.. Это песня, это будущее мира.
Михаил спросил виновато:
– Мы сильно опоздали?
Она вскинула в изумлении брови.
– Ничуть! Я только вышла, вы меня догнали по дороге… Классно смотритесь. Михаил, тебе очень идет эта рубашка.
Азазель сказал бодро:
– А его фингал?
Синильда ответила дипломатично:
– Какой фингал? Не вижу никакого фингала. И почему мужчины так любят драться? Это у вас в крови?
– Эй-эй, – сказал Азазель, – никаких умных разговоров!.. Мы сейчас заботимся о своих душеносителях или, как говорят люди, разумоносителях, сиречь – телах. А им нужна музыка, жратва, алкоголь и секс… Плодитесь и размножайтесь, иначе объявим вас бунтарями против Всевышнего!
Михаил молчал, вчувствываясь в странное ощущение тепла и покоя рядом с Синильдой, непонятное и необъяснимое, но странно мощное, обволакивающее со вселенской силой. Кощунственно, наверное, даже подумать, не то что сказать, но словно бы оказался чуточку ближе ко Всевышнему, Милостивому и Всепрощающему, будто в этой замершей рядом женщине есть нечто такое, что делает его ближе к Господу…
Азазель впереди неуместно громко заявил:
– Ого, там что, снова какой-то праздник?… Вся площадь залита огнями!
Обилие света превратило ночь в солнечный день, только небо черное и без звезд, а само здание ночного клуба словно бы выковано из солнечного металла, сверкает так, что глаза слепит, двери распахнуты настежь, празднично одетый народ парами поднимается по ступенькам, а по обе стороны двое атлетически сложенных охранников внимательно ощупывают взглядами гостей, это вдобавок к различного рода металлодетекторам.
В центральном холле ритмичная, но все же не оглушающая музыка, та придет позже, некоторые танцуют вдвоем, кто-то в одиночку изгибается всем телом и театрально вскидывает руки, другие просто с бокалами вина в руках беседуют или с улыбками наблюдают за танцующими.
Михаил заметил и таких, кто неторопливо передвигается по залу, присматриваясь к мужчинам и женщинам, сперва насторожился, но все замечающий Азазель тут же шепнул, что это пикаперы, ищут партнера на ночь или вообще на одну случку, и Михаил сразу потерял к ним интерес.
Синильда шепнула:
– Хочешь, потанцуем?
– Вряд ли смогу.
Она расхохоталась.
– Впервые вижу человека, который чувствует себя неуверенным в таком деле! Современные танцы все могут!.. Это не бальные, просто стой и двигай бедрами. Можешь даже не улыбаться, тут такие тоже есть. Пойдем, ну пойдем!
Михаил дал дотащить себя до края танцевального круга, который хоть и не обозначен, но как бы подразумевается, что середина зала отдана под танцы, если те затеваются.
В руках Синильды ощутил, что в самом деле двигается, не слишком отличаясь от массы, а если учесть, что единого танца нет, всяк танцует как танцуется, то ладно, все пока терпимо.
Синильда шепнула тихонько:
– Чувствуешь себя не в своей тарелке? Не расстраивайся, с тобой все в порядке. Мне тоже это все не нравится, но это часть молодежной культуры, а сейчас все молодятся и стараются прожить дольше.
Он взглянул на нее с облегчением.
– Тебе в самом деле не нравится?
– А как такое может нравиться? – ответила она с изумлением. – Это же массовая культура! Интеллектуальный уровень массы, как известно из школы, всегда стремился к нулю. Элита сюда не ходит.
– А вот Азазель…
– Богатые, – сказала она терпеливо, – это не элита. Элита учится в универах, трудится в лабораториях, создает что-то новое, не зная и не желая знать выходные дни и праздники, потому что праздники от слова «праздность», а эти существа, что вон там пляшут под оглушающую музыку… это простые.
– Простолюдины?
Она кивнула.
– Да. Те самые, благодаря которым элита может и дальше улучшать мир для всех, в том числе и для простолюдинов.
