– Ты не можешь, к примеру, убить человека и занять его тело, а демон это сделает не раздумывая.
– А если бы в этой перестрелке меня убили, я бы, ничего не нарушая, занял тело уже убитого бандита?
Азазель кивнул.
– Да, можно. Но сразу же выдал бы себя. Когда переходишь из тела в тело, это достаточно мощный всплеск. А если еще в это время попадешь под видеокамеры, что теперь всюду, то проще ходить с плакатом, кто ты есть и чего здесь топчешься. Увы, нельзя какого-то человека, пусть даже самого никчемного, убить и завладеть его телом. Это сразу станет известно на небесах, и немедленно придет расплата с отправкой в ад.
Михаил пробормотал:
– Но… почему? Люди ежесекундно гибнут сотнями, тысячами!
– Гибнут ввиду естественных причин, – пояснил Азазель. – Подозреваю, смерть каждого предопределена в Книге Бытия, написанной Творцом. А если кто-то погибает по неестественным… это резкий сбой! Вселенная если даже не содрогнется, но на небесах раздастся крик… или как-то еще, не знаю. Заскрипят шестеренки, к примеру. Ты же сам видишь, я не то чихнул слишком громко, не то пукнул, а у вас там сразу что-то звякнуло, не так ли? И ты моментально появился для немедленной выдирки нарушителя, исправитель ты наш белокрылый… Ладно, я пошел, а то вон уже Синильда спешит, не буду вам мешать…
– Погоди, – сказал Михаил быстро, – сколько мне здесь находиться?
– А что говорят врачи?
– Еще неделю!
– Значит, – рассудил Азазель, – можно уже сегодня. Но самостоятельно, без их разрешения и выписки!.. Пусть Синильда поможет, а ты должен выйти весь в бинтах, жалобный и скрюченный.
Михаил возразил враждебно:
– Чего это вдруг?
– Так надо, – заявил Азазель. – Для публики. Ты в обществе живешь или как?… Надо соответствовать. Герой покидает больницу, не долечив раны. Иначе какой ты герой?… Может, тебе еще и больничный оплатить по высшей ставке?…
За дверью простучали каблучки, Михаил обернулся, вошла Синильда, вся счастливая и с улыбкой до ушей, ринулась к нему, опустилась на колени рядом с кроватью и прижалась щекой.
– Гм, – сказал Азазель, – ну я пошел, раз уж меня послали.
Синильда повернула голову, продолжая обнимать Михаила.
– Азазель, прости!.. Я просто спешила…
– Да все норм, – ответил Азазель. – Я тебя тоже рад видеть. Мишка расскажет новости, а мне в самом деле пора.
Прощаясь, он опустил ему ладонь на лоб, сделал лицо строгим и озабоченным, а Михаил стиснул челюсти, чтобы не вскрикнуть от резкого жара, что как расплавленный металл потек в его тело.
Прислушавшись, Азазель сказал с облегчением:
– Да, жить вроде бы будет… какое-то время.
Синильда открыла ротик для вопроса, но Азазель уже помахал рукой от двери и быстро вышел в коридор. Она повернулась к Михаилу, всмотрелась в его лицо сияющими глазами.
– Выглядишь совсем хорошо…
– Даже лучше, – заверил Михаил, – чем думаешь. Ты на машине?
– Да…
– Отлично, – сказал он. – Как эта капельница снимается… А-а, вот так?… Как все просто… Извини, я встану…
Она вскрикнула испуганно.
– Что ты хочешь?
– Покинуть больницу, – ответил он. – Азазель сказал, что это неправильно, но можно, хоть и нельзя, потому стоит… Ну у людей все вот так, как они сами разбираются…
– Они и не разбираются, – возразила она. – Зачем нам разбираться? Но ты уверен?…
Он выбрался из кровати, Синильда подхватила под руку, с ее помощью проковылял к выходу, по коридору постарался идти, как велел Азазель, сгорбившись и шаркая подошвами.
Медсестра охнула, закричала что-то насчет запретов, но он улыбался и отрицательно мотал головой, а Синильда доказывала верещащим голосом, что в домашних условиях ему будет обеспечен постоянный надзор, лечение и постоянная сиделка.
На выходе из здания догнал врач, ему повторили то же самое, затем Синильда разместила Михаила на переднем правом сиденье, сама торопливо обогнула машину и плюхнулась за руль.
– Ты уверен?
– Азазель сказал…
Она посмотрела искоса.
– Впервые делаешь то, что сказал Азазель.
– Он посоветовал то, – уточнил Михаил, – что я хотел сделать сам.
Она повернула ключ, мотор тихонько загудел, Синильда повела автомобиль тихонько, то ли страшится причинить ему боль на «лежачих полицейских», то ли вообще у женщин своя манера вождения.
Михаил наслаждался уютом, сидя рядом, а когда Синильда доставила его к высотному зданию, где ее квартира, покорно дал себя вывести под руку и, опираясь на ее плечо, чтобы все видели, проковылял, прихрамывая, в холл дома, а оттуда под сочувственный взгляд консьержа мимо распахнувшихся дверей лифта.
Глава 15
После того как Азазель, прощаясь, пощупал ему лоб, Михаил отчетливо слышал, как поспешно затягиваются и те две раны, которые тот оставил ему напоказ для больницы.
Мелькнула мысль, что можно бы бинты снять, но, с другой стороны, Синильда не поймет, как это можно так быстро зарастить пулевые отверстия, придется некоторое время поприкидываться раненым на домашнем уходе и лечении.
Он лежал в роскошнейшей постели, все-таки женщины понимают в этом больше даже всезнающего Азазеля, у того идеальнейшая кровать для сна, а здесь для неги и услады души, не говоря уже о теле.
В воздухе разлит едва уловимый нежный аромат. Слишком тонкий, он даже не думал, что люди улавливают такие оттенки, но женщины не совсем люди, как язвит Азазель, у них некоторые чувства развиты сильнее, другие не развиты вовсе, но Синильда совершенна, у него сердце стучит чаще, как только увидит или вспомнит ее лучистые глаза, что смотрят прямо в душу…
И ни намека на присутствие мужчины, такое не скрыть, и не обязательно видеть в стаканчике две зубные щетки или станок для бритья, но эта квартира, похоже, ее личная норка, куда посторонним вход запрещен.
Азазель знал, мелькнула мысль, что он уйдет с Синильдой, потому и залечил ему две раны. И знал, что увезет к себе, потому даже не поинтересовался, куда он исчез.
Хотя он ему не нянька, могут же быть какие-то дела и помимо его проблем, хотя с его беспечным образом жизни трудно представить, что у него могут быть проблемы. Вон даже свои ухитрился принудить решать его, хотя он явился вовсе не для того, чтобы заниматься выдиркой демонов…
Синильда весело прокричала с кухни:
– Сейчас подам обед прямо в постельку!
Михаил встрепенулся.
– Только не в постель! Уже встаю, встаю… Жду за столом на кухне.
– Лучше в гостиной, – крикнула она. – Уже везу…
