Дважды сильные удары сбивали его с ног, он подхватывался и атаковал снова, пренебрегая боевой стойкой, но противник оказался сильнее. Настолько сильнее, что когда от боли начало кричать все тело, он со злостью подумал, что будь что будет, пора ударить со всей мощью не Михаила Малышева, а Михаила-архангела…
И когда уже почти решил нанести удар, его противник внезапно опустил руки и отпрыгнул. На его широком лице веселая ухмылка стала еще шире.
– А ты хорош, мужик, – произнес он, ничуть не запыхавшись. – Узнаю подготовку спецназа… И загар у тебя не морской, а скорее сухой такой… Ирак?
– Йемен, – буркнул Михаил, он с трудом поднялся, держась за ушибленное плечо. – И Сирия…
– Точно, – сказал тот. – Оттенки почти незаметные, но я могу отличить солнце Йемена от солнца Ирака… Мало кто может, я могу. Не серчай, мужик. Все в этом мире зачем-то делается, верно?
Он хохотнул и, отступив в тень, растворился моментально, и когда Михаил доковылял туда, ничего не обнаружил, кроме голой стены.
Азазель еще издали сказал недовольно:
– Ты, как всегда, черепах… Ух ты, кто это так тебя разукрасил?
– О столб ударился, – ответил Михаил кратко. – В складе меня ждал один вроде бы мордоворот, но двигается, как молния. Однако после схватки, где точно победил, вдруг сказал, что в этом мире все зачем-то делается, а потом просто ушел.
Азазель слушал внимательно, лицо стало задумчивым.
– Похоже, – сказал он, – они все еще не знают, кто ты. И вообще из демонов или людской породы. Спасибо, что на меня не тянешь…
– В каком смысле? – переспросил Михаил.
– Что это я тебя подставил, – пояснил Азазель. – Позвонил, велел прийти, а что пойдешь через склад, это было очевидно.
– Ух ты, – сказал Михаил пораженно, – а в самом деле…
– Ну вот, – сказала Азазель с укором, – я даже улики против себя должен подбрасывать сам!
– Я ничем себя не выдал, – заверил Михаил. – Но то был демон?
– Демон, – согласился Азазель. – Конечно, самая мелочь, но ты же видишь, какие преимущества это дает?… Хорошо, пусть и дальше принимают тебя за человека. Тебе тоже дает преимущества, хотя и в другом. Даже весьма так это значительные. И местами весомые.
– Догадываюсь, – буркнул Михаил. – Хотя лучше бы я обошелся без этих преимуществ.
– Что не совсем нравится, – проговорил Азазель задумчиво и с заметно растущим раздражением, – так это наша позиция… Мы постоянно в роли добычи. Конечно, из-за тебя…
– А так ты всегда охотник? – спросил Михаил зло.
– Или наблюдатель, – уточнил Азазель. – Еще больше люблю смотреть, когда дерутся!.. Даже на одиночные схватки, хотя группа на группу интереснее. Сейчас даже интереснее, чем когда наблюдал из ложи в Колизее за гладиаторами. В общем, нужно что-то поменять в нашей тактике. Пойдем, вон там дверь…
Михаил пошел рядом, чувствуя, как побаливает тело в местах ушибов, спросил с надеждой:
– А какая у нас тактика?
– А никакая, – хладнокровно ответил Азазель. – Но надо же говорить красиво и возвышенно? Может быть, я в политики нацелился?… Подергаю за концы, постараюсь узнать, кто за этим стоит, как тут говорят. А дальше будет видно, бежать и прятаться или же прятаться и бежать…
– А самим ударить?
Они поднялись на крыльцо, Азазель нажал на кнопку старинного звонка, ухмыльнулся.
– Знал, что такое скажешь. Ты, Михаил, прямой, как твой меч. И речи твои прямые и понятные, хоть и такие же простые.
– Так что насчет?
– Увидим, – пообещал Азазель. – Сперва узнаем. Надо кое-кого посетить…
Он нажал кнопку снова, сказал с иронией:
– Тебя сейчас изучают. Ищут по всем картотекам.
Михаил смерил его взглядом, полным недоверия.
– Что ты задумал?
– Боишься, – сказал Азазель с пониманием, – за твоей спиной договорюсь против? Эх, деревня… Еще не понял, что такое мобильники?… Скайп, мессенджер?… Всегда могу договориться, не привлекая внимания. А то и вовсе эсэмэсками. Но, чтобы тебе было приятнее, ладно, пойдешь со мной. Только спрячь подальше, не буду указывать куда, хотя могу, свое высокомерие. Ну ладно, спесь и ах какое показное достоинство. Никто не должен догадаться, кто ты есть. Или что ты вообще не то, за кого себя выдаешь… нет, за кого выдаю я.
– Меньше слов, – напомнил Михаил.
– А ты больше почтения, – напомнил Азазель. – Не выходи из образа, иначе отправлю домой.
Дверь не отворилась, а неспешно въехала в стену. Михаил оценил взглядом толщину, да и сама дверь из кованого металла, такую проще открывать механизмами.
Короткий коридор, поворот, там в сторону бесшумно ушли загораживающие дорогу штыри.
Азазель сказал весело:
– Ага, самим интересно!
– А что тот говорил насчет козла, – вспомнил Михаил, – это имел в виду тебя?
Впереди в коридоре встретил располневший мужчина в дорогом костюме, Михаил издали ощутил на себе его оценивающий взгляд.
Азазель крикнул весело:
– Вот ему!.. Добрый день, Ганс Сергеевич!
Глава 3
Мужчина приглашающе повел рукой в сторону распахнутой двери в комнату. Азазель тоже остановился с подчеркнутой вежливостью, пропуская Михаила.
Михаил вошел с осторожностью, но ничего необычного, один моложавый мужчина за компьютером, на стенах несколько экранов, где-то изображения улиц, где-то колонки быстро сменяющихся цифр, все стандартно для офиса, однако за следующей дверью открылось…
За спиной Азазель сказал бодро:
– Топай, топай! А то впихну.
Следующая комната оказалась чем-то средним между складом и оружейным магазином. Михаил всматривался в пистолеты, автоматы и ручные гранаты, что-то в них иное, пистолеты только с виду такие же, как у него, но даже на расстоянии чувствуется иной вес, где-то вдвое уже привычного, а это значит… многое значит для тех, кто понимает, а он насчет оружия чувствует, как говорят люди, на инстинкте.
Азазель за его спиной негромко говорил кому-то:
– … а еще и разрешение нужно на ношение. Как участник и элитный боец, он в принципе как бы должен иметь право входить с оружием скрытого ношения везде… ну, за исключением резиденции президента.
– Это сделаем, – ответили ему еще тише, – но прикрытие в случае чего вы должны обеспечить…
– Разумеется, – ответил Азазель. – Мишка, ты там копаешься, как кура в навозе, а это не навоз, а бриллианты! Что-то выбрал?
Михаил проговорил с недоверием:
– А что… что из этого можно?
Азазель хохотнул.
