– Можно все, что нельзя, но нельзя вообще-то все, хотя в отдельных случаях не только можно, но и нужно, хотя не рекомендуется, но кто эти рекомендации слушает?
– А мы какие случаи?
– Которые ни в одни ворота, – сказал Азазель. – Рекомендую вот этот пистолет. Тяжеловат, правда, зато бьет, как скорострельная пушка. Вес больше для того, чтобы отдача не выбила тебе же зубы. Стрелять будешь, держа обеими руками. Бери! Сейчас тебе оформят разрешение. А я пока подберу патроны. Они тоже… непростые.
Служащий протянул пистолет рукоятью вперед, Михаил перехватил быстрый оценивающий взгляд, такие парни могут глазами увидеть больше, чем любой считывающий аппарат, но сделал каменное лицо и взял оружие, сразу оценив и вес, и какими-то фибрами, как говорит Азазель, ощутив особую прочность конструкции.
– Подожди пару минут в машине, – велел Азазель. – Я недолго. Пистолет спрячь.
Михаил послушно сунул пистолет сзади за пояс, накрыл краем майки. Если навыпуск, то и пушку можно укрыть, вышел неторопливой походкой туриста, который осматривает окрестности.
Азазель появился в самом деле скоро, снова довольный и безмятежный, как сытый кот, знающий, как тайком пролезать в погреб с запасами сметаны и сливок.
Автомобиль подхалимски распахнул перед ним дверь, Михаилу даже почудилось, что и хвостом завилял перед хозяином.
Азазель плюхнулся на сиденье, автомобиль по его жесту сдвинулся с места, очень неспешно покатил вдоль бровки.
– Куда идем? – поинтересовался Михаил.
– Да вот думаю, – ответил Азазель. – Наверное, сперва в бар «Розовая устрица». Демоны ввиду природной распущенности обожают злачные места, прям люди искусства! Потому сперва тусуются там, как гости, а потом стараются сами стать владельцами. Или открыть такие же. Тоже как люди искусства, когда выходят на развратный покой, когда разврат уже только снится.
Михаил взглянул с недоверием.
– Демон… и вдруг владелец бара?
– А что тебя смущает?
– Разве такое не заметят?
Азазель пожал плечами.
– Со старшим поколением демонов тебе лучше не встречаться, заикой станешь, а вот младшие очень даже как бы люди, а то и вовсе почти менеджеры, прости за бранное слово.
Михаил сказал с иронией:
– Как ты, к примеру.
Азазель ухмыльнулся.
– Я с самого начала, как и остальные мои двести сторонников, ориентировался жить среди людей, потому и воплотился в такую плоть, чтобы стать остальному народонаселению родным и желанным. А демоны, которые рождены в аду… сам понимаешь, у них и ориентиры иные. Да и не могут менять облик. Все простые, как вон те столбы вдоль дороги. Или хуже того, ангелы.
Михаил нахмурился, но сдержал себя, только поинтересовался:
– А деньги откуда на покупку бара?
– Даже на зарплату дворника, – сообщил Азазель, – можно накопить на открытие своего малого бизнеса. Если работать с метлой, переходя с места на место, пару сотен лет. Или больше, для многих это неважно. Да и другие, что укоренились здесь давно, могут помочь.
Михаил спросил с недоверием:
– Раньше демоны были каждый за себя.
– Как и люди в прошлом, – напомнил Азазель. – А сейчас живут большим обществом! А в большом еще и всякие разные мелкие: кружки, партии, кланы, гильдии, ордена, банды, сообщества, мафия…
Автомобиль за это время то ли сам почуял перемену, то ли Азазель жмет на педали, но ускорился, прет у самой разделительной полосы так, что встречные проносятся, едва не задевая торчащими ушами зеркал.
Здание, где расположилась «Розовая устрица», выстроено в современном стиле, то ли из железа и бетона, стилизованного для экономии под стеклопластик, то ли из стеклопластика, гулять технологиям так гулять, левое крыло нижнего этажа разрисовано похабными картинками, на которые Азазель даже не повел глазом, а вывеска из десятка экранов в ряд, по которому двигаются то ли певцы, то ли содомиты, вообще такая, что Михаил непроизвольно пощупал пистолет.
Азазель медленно проехал вдоль ряда автомобилей, выискивая место поближе ко входу, Михаил сказал с тоской:
– Господь создал такой прекрасный мир… И как его испакостили…
– Да, – поддержал Азазель, – чудовищные каменные джунгли, что душат все лучшее в человеке! Жили бы в саду, вкушали бы хрюкты с разрешенных деревьев… Кстати, а ты уверен, что Господь готовил нам участь вегетарианцев?
– Я не обсуждаю действия вышестоящих, – сурово одернул Михаил. – Я чту Устав и выполняю приказы!
– Ты прекрасен, – сказал с чувством Азазель. – Как благороднейший рыцарь в сверкающих доспехах и на белом коне… среди этой вереницы загрязняющих воздух автомобилей! Правда, уже треть электрокары, но это неважно, неолуддиты найдут причину…
Он наконец воткнул автомобиль между двумя дико затюнингованными внедорожниками с огромными колесами, выключил двигатель и предупредил:
– Когда будешь выходить, не распахивай во всю Симферопольскую!.. Нам только драки не хватает из-за поцарапанных авто. Так до спасения мира никогда не доберемся.
Михаил осторожно выбрался в щель, тяжело вздохнул.
– «Розовая устрица»? Что за устрица?…
– Нравится? – поинтересовался Азазель горделиво. – Настоящий вызов общественному вкусу!.. Даже пощечина в духе Маяковского, буревестника революции! Или это не он буревестник? А кто тогда пингвин?… В общем, один сплошной бунт. Да против всего!.. Можно бунтовать ради самого бунта, чтобы выказывать свою самобытность и полное неподчинение правилам, установленным мудрыми и скучными, что так неинтересно, хоть и правильно… Подтяни пузо, смотри орлом, но загадочно.
Михаил сказал люто:
– Я бы таких устриц уничтожал на месте.
– Не спеши, – сказал Азазель добродушно. – Из ярых бунтарей со временем получаются самые ярые защитники порядка и общественного строя. Закон маятника.
– Странный мир, – буркнул Михаил.
– Еще какой, – согласился Азазель. – Мне тоже кажется, как и тебе, у Создателя неплохое чувство юмора. Творить вселенную было непросто, вот иногда и допускал какие-то приколы в процессе.
– Я так непочтительно о Создателе не думаю, – оборвал его Михаил с суровостью в голосе.
– Не любишь ты Его, – обвинил Азазель.
К распахнутым дверям он направился с хозяйским видом, Михаил шел следом и морщился: дьявольский грохот непристойной музыки бьет по ушам, как наотмашь большой грязной палкой.
Азазель вдруг остановился, произнес негромко и с суровым предостережением:
– Михаил, если кого-то увидишь такого, который покажется демоном, не бросайся сразу изничтожать.
– Почему? – спросил Михаил.
