Глава 5
Он так и не повернулся, продолжая рассматривать огромный город у его ног. Михаил ломал голову, как ухитряется видеть Азазеля и даже его, лишь наполовину высунувшегося из двери за полсотни шагов от них, но держался цепко и старательно напрягал слух.
– Спасибо, – сказал Азазель. – Но ты мне должен.
Глазенап ответил с иронией:
– А не ты мне?
– Ладно, – ответил Азазель, – взаимозачет.
– Если у тебя получится, – сказал Глазенап.
У Михаила дрогнуло сердце, когда он шагнул с бортика за край, только взметнулись под ударом ветра волосы, и он исчез даже без предсмертного крика.
Азазель, ничуть не удивившись, повернулся и пошел обратно, беспечный и что-то насвистывающий.
Михаил, крепко держась за дверцу, выдохнул жарко:
– Он… погиб?
Азазель вытаращил глаза:
– С какой стати?… Он этот, как его… стритджампер, хотя нет, скайджампер!.. Правда, без всяких штучек. В том его умение, что парит всюду незамеченным, все видит, обо всем знает… Думаешь, зря его Глазенапом назвали? Или у тебя какие-то иные ассоциации? Его даже демоны видят редко, а люди вообще никогда. Ты, того, давай лезь обратно, а дверь отпустишь, когда окажешься на второй, считая отсюда, ступеньке.
Вниз по лестнице спускаться проще, но Азазель вызвал лифт, с ехидной улыбкой кивнул Азазелю на прибывшую кабину. Михаил хотел было заартачиться, чего это его вперед, как слабейшего, но вспомнил, что по странным правилам этого мира в лифт первым входит мужчина, как и выходит, а женщина следом, ясно связано с опасностью, потому молча вдвинулся и прижался к стенке, чтобы быть от демона подальше.
Когда лихо промчались половину пути, он вспомнил:
– А что там насчет той двери? Сразу бы умер, если бы отпустил?
Азазель хохотнул:
– Ну и шутки у тебя!.. Это же защита от дурака, чтобы не вздумал подойти к нам. К Глазенапу нельзя приближаться, понял? Не то что он умрет, но у него аллергия. На опасность аллергия. Недоверчивый он.
– Скотина, – сказал Михаил с ненавистью. – Надо было под той скалой оставить навеки.
Азазель хохотнул.
– И пойти против Создателя?…
Мелодично прозвучал рингтон, Азазель со вздохом выудил свободной рукой из нагрудного кармашка плоскую карточку телефона.
– Слушаю.
Михаил заметил, как Азазель чуть дернулся, на лбу появились две глубокие морщины. Выслушав, он сунул телефон в кармашек, некоторое время смотрел в лобовое стекло невидящим взором.
– Что-то стряслось? – поинтересовался Михаил осторожно.
Азазель досадливо поморщился.
– Да так… Один из знакомых убит.
– Люди все время гибнут, – сказал Михаил вроде бы с равнодушием, но сам ощутил в себе неведомую раньше нотку сочувствия. – Забудь.
Азазель вздохнул.
– Да, ты прав. Меня их разборки не касаются. У нас свои проблемы. И не совсем приятные.
– Разборки?
Азазель отпустил руль, автомобиль идет по прямой, дорога не слишком загружена, он откинулся на спинку и закинул обе руки за голову.
– На убитом оставили метку. Прямо на лбу. Так что не просто ограбление, а чья-то месть.
Михаил покосился на его чеканный профиль с мрачно поблескивающими глазами.
– Погоди… Убитый был демоном?
– Да, – ответил Азазель неохотно. – Но он действительно убит, если ты имеешь в виду что-то другое.
– Интересно, – протянул Михаил. – Это случайность или кто-то еще, помимо нас, уничтожает демонов?
Азазель всмотрелся в дорогу, медленно опустил ладони на баранку руля. После паузы зыркнул в его сторону, на Михаила взглянули до жути черные, как беззвездное небо, глаза.
– Убили не случайно, – ответил он медленно, – как я уже сказал… Но вот насчет демонов я не подумал. Он жил как человек, ничем не отличаясь от людей, ему так нравилось. И погиб, как человек. Думаю, и убили, как человека… Либо долг не вернул, либо чужую жену поимел, либо… хотя что это я? За долги теперь по судам таскают, а жен и соблазнять не нужно, всегда готовы поразвлечься на стороне.
Михаил сказал живее:
– Тогда кто-то узнал, что он демон?
Азазель чуть повернул руль, обгоняя два автомобиля впереди, нахмурился.
– И что, сразу убивать?… Хотя я опять туплю, конечно же убивать, так люди устроены.
– Выпей кофе, – посоветовал Михаил. – Твоя автомобильная Сири не готовит?
Азазель отмахнулся.
– Умеет, тут есть встроенная кофемашинка. Но не хочу… Хотя пару таблеток фенотропила, пока и его не запретили, можно. Я законопослушный, вон алертек сразу перестал принимать, как только его внесли в список условно запрещенных… Ну почти перестал.
Михаил проговорил медленно:
– Как я понял… ты уже что-то придумал? А то я вижу твой взгляд!
Азазель со вздохом протянул руку к ящичку в приборной панели. Та с готовностью откинула крышку, он наощупь отыскал и выудил оттуда блистер с таблетками.
– Уговорил. Настойчивый ты!
Он проглотил, не запивая, и, снова опустив ладони на баранку автомобиля, мрачно уставился в бегущую навстречу дорогу.
– А сейчас куда? – спросил Михаил.
– Заглянем на квартиру к убитому, – коротко сказал Азазель. – Точнее, в домик.
– Хочешь увидеть то, что не увидели полицейские?
– Мы увидим, – пообещал Азазель. – Даже ты, жирный буржуй с рябчиками, увидишь, а то и узришь.
Минут через десять автомобиль выметнулся на окружную кольцевую, Азазель равнодушным голосом сообщил, что половина москвичей обзавелась коттеджными домиками, а четверть вообще живет там безвылазно, даже работу отправляют по сетям, новый мир, белокрылый соратник, а ты думал, все еще фараоны?
Когда автомобиль свернул с магистрали на аккуратно положенный асфальт двухполосной дороги, они понеслись под настоящим звездным небом, где их просто мириады, а не дюжина, как в городе.
Михаил посматривал по сторонам, яркий свет фар ровно и мощно освещает дорогу, хотя вдоль всего асфальта, хоть только с одной стороны, высятся фонари, что тоже дают ровный умиротворяющий свет.
Азазель прав, мелькнула мысль, здесь всякий, кого тошнит от городской сутолоки, пробок на дорогах и нечистого воздуха, находит все, что желает, плюс уединение, которое так необходимо сбежавшим из ада демонам.
Некоторое время ехали вдоль высокого забора, ограждающего сам поселок, потом пошел темный и таинственный лес, свет фар вырывал из зловещей тьмы только нижнюю часть стволов, а минут через пять езды показался в ярком свете фонарей еще один, выстроенный по другому проекту, и тоже дома поставлены посредине просторных земельных участков, чтобы поменьше терок с соседями и не слышать музыку из их домов.
