Азазель проехал мимо этого дома с ухоженным садиком и прекрасной теплицей, Михаил успел рассмотреть тщательно подстриженные кусты роз, а машина все катилась дальше, где еще через два участка увидели дом и двор, которые Михаил назвал бы худшими во всей деревне.
Азазель припарковал автомобиль на обочине и, отстегивая ремень, объяснил:
– Здесь и происходило.
Михаил буркнул:
– Все загажено, запущено… Как в этом доме живут?
– Здесь такое вот, – пояснил Азазель, – красиво называется неполными семьями… Если не так красиво, то неблагополучными. Если совсем уж правду, то… нет, не буду учить тебя нехорошим словам. В общем, хозяйка постоянно пьет и скандалит, мужики у нее чуть ли не каждый раз другие, соседи тоже не подарок, оторви да выброси…
Михаил пошел рядом, все еще не понимая, что привело сюда Азазеля, старательно всматривался во все, что может показаться подозрительным, но, увы, к чему прицепиться не находил.
Забор ветхий, в щели носорог пройдет, кое-где вообще повалился, но калитка на месте, и Азазель честно подошел к ней, просунул руку в щелочку и отодвинул с той стороны задвижку.
– Заходи, Мишка, – сказал он с подъемом. – Здесь без церемоний. Почти коммунизм, как понимал великий Томас Мор.
– Ты еще Кампанеллу вспомни, – буркнул Михаил.
Азазель от изумления даже остановился.
– Что, этот тип у вас? А я думал, в аду…
Они прошли по дорожке, заметной только по тому, что бурьян там втоптан в сухую землю, а на крыльцо, завидев их, вышла женщина.
Михаил окинул ее взглядом с головы до ног, Азазель не приврал, женщина хоть и заметно спивающаяся, даже со здоровенным фингалом под глазом, но все равно к такой мужики будут выстраиваться в очередь, с великолепной сочной и, как здесь говорят, сексуальной фигурой: в меру полная, с крупной высокой грудью, что пытается выбраться наверх из тесного белья, все еще гибкая в поясе и широкая в бедрах, с оттопыренной кверху задницей.
– Полиция? – спросила она таким же сочным зовущим голосом. – Ваши уже приходили.
– Мы из другого отдела, – сказал Азазель. – Есть предположение, что это соседи ваши вредят. Женщина вы очень красивая, мужчины с вас глаз не сводят, а соседок это раздражает.
Она победно усмехнулась, красивым жестом поправила волосы, все еще роскошные и пышные, заодно приподняв грудь и показав во всей роскоши.
– Если бы только раздражало, – ответила она тем же очень женским голосом. – На прошлой неделе эти мерзкие сволочи перебросили через забор дохлую кошку!..
– Ужас какой, – посочувствовал Азазель.
– Они такие, – пожаловалась она. – И вообще швыряют всякие обрывки грязных газет, пластиковые пакеты, а когда указываю, объясняют, что ветер занес!
– Надо бы камеру поставить, – сказал Азазель. – Заснять, а потом в суд! Или еще лучше, пригрозить судом и тюрьмой, а они пусть каждый день ставят по бутылке водки!
Она смотрела заинтересованно.
– А это идея…
Отпихнув ее с дороги, из дома на крыльцо вышел мужчина в майке, могучий и толстый, с заметно свисающим брюхом, весь в тюремных наколках.
Некоторое время смотрел с верхней ступеньки мутными глазами, стараясь зафиксировать изображение, наконец тяжело спустился вниз, где и остановился перед Азазелем.
Михаил видел, как скривился Азазель, тяжелый запах винного перегара докатился тяжелой волной до них обоих, а дальше пошел, приминая траву, по всему участку.
– Мы не вызывали полицию, – объявил мужик недружелюбно.
Азазель сказал мирно:
– Мы как бы стараемся помочь. Люди и всякие там примкнувшие должны жить дружно. Как бы так, есть такая установка сверху, не нам ее обсуждать. Сказали – надо, значит, надо! Хотя, конечно, драться интереснее…
Мужик зыркнул злобно:
– С соседями я сам разберусь!.. Никто не смеет обижать Марию!
– Самосуд незаконен, – пояснил Азазель. – Вот сержант, что со мною, может подтвердить, Иисус сказал народам: не мстите, оставьте это удовольствие мне, я им всем, гадам, воздам так, что только в адских котлах и опомнятся!
Мужик, судя по его лицу, ничего не понял, просто прорычал еще громче:
– А тебе какое дело? Пошел на хрен!.. А если я арестован, то давай мне сперва адвоката!.. Хорошего, а не за рупь кучка!
Михаил ярился молча, Азазель тяжело вздохнул и сказал уже с ласковой угрозой, что прозвучала более пугающе, чем если бы заорал:
– Ты не адвоката получишь, а выбитые зубы прямо сейчас!.. Был бы ты трезвым и в приличном костюме, я бы разговаривал вежливо и со всем уважением, но такому пьяному свинтусу могу сломать хоть руку, хоть шею за нападение на офицера при исполнении.
– С целью завладения личным оружием, – вставил Михаил.
– Точно, – сказал Азазель обрадованно. – Понял? Потому что к побывавшим в тюряге доверия нет ни у правоохранителей, ни, что куда важнее, у судей. Встань ровно и отвечай быстро, четко и очень вежливо. Я плохой коп, а с твоей репутацией повесить могу любой висяк, запомни. В Теплом Стане малолетку изнасиловали и убили, мне кажется, это сделал ты!
Мужик моментально протрезвел, лицо побледнело, сразу сдулся и сказал совсем другим голосом:
– Да все в порядке, гражданин начальник, обычная бытовуха. Соседи у нас не ангелы, пару раз получат в рыло, сразу успокаиваются и никуда заявлять не бегут. Первый раз, что ли? А насчет Теплого Стана я вообще не знаю, что это и где он.
– Это хорошо, – согласился Азазель, – когда вопросы сами решаются. Без привлечения правоохранительных органов и надзорных органов. Кстати, о надзоре… Что с девочкой? Ее вроде бы забирали у вас?
Женщина сказала быстро:
– Да, но к таким упырям забирали, что моя малютка сама от них убежала!.. А у нас ей хорошо. Здесь ее сама природа защищает.
Михаил ощутил, что у него уши сами по себе вроде бы чуть вытянулись, стараясь не пропустить ни слова. Человеческое тело умеет настраиваться и само по себе без команды мозга, когда-то вообще все живое жило без мозга, так что в случае чего и сейчас можно без него.
Азазель широко улыбнулся.
– Дома стены помогают, – сказал он, – а вот чтоб природа… Мы же не можем ждать от нее милостей?
Женщина пояснила:
– Видите, какой у нас огромный и запущенный сад?… Разросся, ветки прямо в окна лезут, в комнаты просятся!.. Вот ей в этом саду уютнее, чем в ее комнатке. Эти деревья и есть ее стены. Даже в дождь она там прячется и приходит сухая!
– С этим соглашусь, – согласился Азазель, – в доме то мать пьяная, то новый гость дебоширит… Ладно, осмотрим сад и пойдем отсюда. Товарищ сержант, осмотрите сад!
Михаил понял, что обращаются к нему, козырнул, запоздало вспомнил, что он в штатском, торопливо пошел между деревьями в сторону от дома.
