Щелкнул замок, потом прозвучал звук отодвигаемой задвижки, дверь отворилась. На пороге стояла девушка в шелковом халатике. Увидев Долгорукова и Воронцова, девушка попыталась захлопнуть дверь, но не успела.
Воронцов придержал дверь, потом впихнул девушку внутрь, вошел следом, а Долгоруков, перед тем как войти, пропустил вперед себя дворника Терентия.
— Понятым будешь!
— Так точно! — обрадовался дворник. — Мне не впервой.
— Господа, — взмолилась испуганная девушка, — я не понимаю… Я служу в театре, в политической деятельности участия не принимаю. Мое дело петь и танцевать для публики. А если вы ищете какие-нибудь ценности, то у меня ничего нет. И денег тоже нет, то есть денег совсем немножко… Поймите, господа, актриса, если она не Кшесинская, всегда бедна.
— Это из ЧК, — просветил ее дворник. — Так что господ тут нету. А вам лично, дамочка, надо поаккуратнее быть. Я же предупреждал, чтобы недокуренные папироски в форточки не бросать. Предупреждал? Так теперь ответишь по законам революции.
— Так мой жених тоже в ЧК, — удивилась сожительница Вербицкого. — Он скоро должен прийти, и тогда все прояснится…
— Когда вернется? — спросил Долгоруков.
— Мы должны в три часа обедать в «Метрополе». Он сегодня не ночевал здесь, а утром прислал записку с рассыльным солдатом. Написал, чтобы я была готова.
— Оружие есть в доме? — поинтересовался Воронцов.
Девушка закивала:
— Есть маленький пистолетик. От прежнего хозяина остался. Товарищ Вербицкий при обыске его нашел и мне подарил. Принести? Он в спальной в ящике комода.
— Я сам найду, — сказал Долгоруков и вышел в коридор, в конце которого виднелась большая кухня.
Алексей открыл дверь и оказался в просторной гостиной с роялем «Беккер», за следующей дверью был кабинет и напротив него спальня.
— Что с прежним хозяином? — продолжал допрашивать Воронцов.
Девушка пожала плечами, посмотрела на дворника. И снова пожала плечами.
— А разве вы не знаете? — наконец спросила она. — Вы же из ЧеКа, а бывший хозяин квартиры Ложкин оказался заговорщиком и агитировал против Советов. Товарищ Вербицкий его разоблачил и получил эту квартиру по мандату, который ему дал комиссар Раков. Они с Вербицким дружат, это я их познакомила, Раков работал в ресторане при нашем театре. Он руководил профессиональным союзом официантов. Мы с ним тоже некоторое время жили вместе. Вы меня осуждаете?
— Как можно! Вы же за революцию? — сказал друг Алексея.
— Конечно, — снова закивала девушка, — я всей душой за революцию! А зачем вам Вербицкий?
— Ну если вы за революцию, то вам можно все, — махнул рукой Воронцов и посмотрел на дворника. — Не так ли, Терентий?
— Так точно, — согласился тот.
Вернулся Долгоруков и показал девушке небольшой пистолет.
— Этот?
Любовница Вербицкого кивнула.
— Другого оружия нет? — спросил Алексей.
— У товарища Вербицкого есть револьвер «наган». Он его всегда при себе носит.
— Этот «браунинг» не хуже «нагана», — сказал Воронцов, — шестизарядный и хорошего боя.
В гостиной один раз ударили часы.
— Половина первого уже! — объявил Терентий.
Задумался, посмотрел в потолок и достал из кармана серебряные часы на цепочке.
— А на моих уже без двадцати. Мои точнее, «Павел Буре», а это поставщик как-никак двора его императорского…
Он понял, что сказал что-то не то, и начал объяснять:
— На базаре у одного типчика приобрел. На последнюю копеечку — трудовую, между прочим. Как же я без часов? В деревне как петух крикнет утром, значит, в поле идти или корову доить …
— Помолчи! — приказал ему Долгоруков.
Дворник замолчал, а Воронцов прислушался, не подошел ли кто к входной двери.
— Господа… Простите, товарищи, может быть, вы хотите чаю? — проявила гостеприимство девушка.
— И ты помолчи, — сдавленным шепотом осадил ее Воронцов.
По лестнице кто-то поднимался. Шаги остановились на площадке за дверью. Потом прозвучал звонок.
Молодая актриса бросилась было открывать, но Алексей удержал ее за локоть.
Звонок прозвучал еще раз. Воронцов с Долгоруковым, осторожно ступая, подошли к двери и встали по обе стороны. В тишине слышно было, как ключ вошел в замочную скважину, как он поворачивается… Дверь открылась, и, не переступая порога, Вербицкий спросил:
— А что у нас тут делает дворник?
Бывший поручик сделал шаг, повернул голову налево, увидел князя Долгорукова, посмотрел направо и столкнулся взглядом с графом Воронцовым
— Ах, вон оно что!
Сунул руку в карман шинели, но, сообразив, что не успеет достать револьвер, бросился обратно на площадку. Воронцов подставил ногу, и Вербицкий упал. Вдвоем офицеры навалились на него, скрутили руки за спиной. Долгоруков достал из кармана шинели поручика револьвер. После чего втащили Вербицкого в коридор квартиры. Пока тащили, Терентий дважды пнул его:
— Попался, контра буржуйская!
Молодая актриса наблюдала за происходящим, прижав ладони ко рту, чтобы не разрыдаться в голос. Слезы текли по ее лицу: она не сомневалась в том, что и ее сейчас, немедленно увезут на Гороховую, где лютует ЧК.
— Господа, — прохрипел, задыхаясь, Вербицкий, — объясните, что происходит!
— Терентий, уведи мамзель на кухню! — приказал Воронцов. — Не надо, чтобы она видела, как мы этого гада пытать будем.
— Слушаюсь, — обрадовался дворник.
Актриса зарыдала, но покорно пошла за Терентием.
Поручика затащили в кабинет. Сняли с него шинель, брючным ремнем связали руки. Вербицкий даже не пытался сопротивляться, дышал тяжело и хрипло.
— Где сейчас Росляков и Голенищев? — спросил Долгоруков.
— Вы ответите за свое самоуправство!
— Возможно, но только ты об этом не узнаешь. А если хочешь, чтобы тебе сохранили жизнь, отвечай!
— Мне ничего не известно…
— В спальной я видел каминные щипцы, — проговорил Долгоруков, — сейчас принесу. Будем выдергивать зубы.
— Тащи, — кивнул Воронцов. — Но я знаю средства более действенные. Надо только брюки с него стянуть… В пятнадцатом под Перемышлем австрияка-лазутчика поймали. Тоже не хотел ничего говорить, но у меня в роте был унтер — бывший мясник с Андреевского рынка. Так он меня научил…
— Погодите! — крикнул поручик. — Я скажу! Только гарантируйте мне…
— Что?! — крикнул Воронцов. — Жизнь твоя зависит от того, как скоро ты скажешь правду…
Он посмотрел на друга и подмигнул ему.
