Но ее перебил Андрей:
– Что за испытание стихий и сердца матери?
– Природа и верность, – ответила пожилая. – Ты пройдешь к нам через землю, через огонь, через воду, через воздух, потом пройдешь сквозь сердце матери, и, если оно не обнаружит в твоей душе трусости, зависти, ненависти, хитрости, ты сможешь войти в покои Великих Матерей.
Женщина пропала, раскаленные кольца обожгли руки.
– Андрей, не стоит! – пискнула Маша.
– Ты с первого же дня думаешь, что я трус, раз не иду в ученики к Смотрителю, верно? – Разъяренный Андрей повернулся к девочке, хотя и не мог видеть ее в темноте. Он ожесточенно дул на кольцо, пытаясь его остудить, и от этого каждое слово звучало отрывисто. – Я тебе докажу, наконец, что это не трусость. И с Боцманом тоже. Знай же, испытание я пройду ради тебя в том числе!
– Но мне тоже придется его пройти, – напомнила Маша. – Хотя я надеюсь на твою помощь, когда мы пойдем через воду, огонь, землю и воздух.
– Я понимаю, – смягчился Андрей. – Идем дальше. Не отпускай мою руку.
Глава 23
Испытание Шамана
Коридор резко завернул буквально через три шага и окончился тупиком, как Маша и ожидала.
– Я так и думала. Если Великие Матери решили с нами заговорить через тот птичий камень на рисунке и кольца, то дальше нас не пустят.
– Но ведь они говорили об испытаниях, – напомнил Андрей. – Ты не помнишь, в каком порядке они их назвали? Первое – земля?
– Земля, потом огонь, вода и воздух.
– Камни – тоже стихия земли. – Андрей задумался. – Я мог бы попытаться их просто заставить расступиться, но мне бы не хватило сил надолго. Не думаю, что все так просто и я должен выложиться полностью в первом же испытании из пяти.
– Ну и что тогда? – занервничала Маша.
– Ты видишь в темноте? – Андрей ощупывал руками стены. – Что тут изображено?
– Да как и всюду, птицы, глаза, линии.
– Какой камень сейчас под моей рукой?
– Тот самый, птичий.
– А теперь?
– Не знаю, какой-то красный, между двумя волнистыми линиями. Мне трудно различать цвета, ведь в темноте я все вижу в синем цвете. Просто по опыту помню, что такой вот темный цвет в синем свете – красный, а оттенок не могу назвать.
– Ну хорошо. – В голосе Андрея звучало нетерпение. – Раз не можешь мне помочь, помолчи. Я чувствую, что некоторые камни более теплые…
Он прикрыл глаза, водя по стене чуткими пальцами, затем вдруг пробежался ими ловко, как пианист, и камни под его руками зажглись. Семь камней по кругу в сложном рисунке в птичьих глазах. Синий луч фонаря колокольцев пропал. Камни горели ярко, их оттенки плавно переходили один в другой, от красного к розово-коричневому, к шоколадному, затем к теплому желто-коричневому, оранжевому, желтому, лимонному. От них веяло теплом.
Потом фон вокруг камней засветился изнутри, стало очень жарко.
– Второе испытание, огонь! – крикнула Маша.
Андрей молча кивнул. Он выглядел очень сосредоточенным. Парень протягивал руки к огню, пальцы просвечивали красным, как и каменная плита перед ним. Андрей очень осторожно начал дотрагиваться до светящихся камней, которые теперь словно плавали в лаве, только странно было, что лава не течет огненной рекой, а стоит, как стена, ровная и гладкая. Одно неверное движение – и он бы обжегся о странную лаву, а если у нее все свойства настоящей – вспыхнул бы, как спичка, весь, целиком.
Маша прижалась спиной к противоположной стене, страдая от жары, заново ощущая себя в жерле вулкана, как когда-то очень давно, с Никитой Кожаным, в мире Проклятия Холодной кости.
Андрей, аккуратно подталкивая светящиеся камушки кончиками пальцев, собрал их так, чтобы пять крайних камней приходились на его пять пальцев, а два камня остались посередине. Собрал – и вдруг крутанул, как волчок. С гулом камушки улетели вперед, проделав в светящейся красным стене туннель. Взметнулись было языки пламени, но вдруг зашипели, и под ноги ребятам плеснула вода с грязной пеной.
– Время третьего испытания… – сказал Андрей и потянул Машу вперед.
Вода охладила камень стен, он стал серым. Вода оказалась не только грязной, но и горячей, к тому же она все прибывала. Через несколько шагов ребята уже брели по колено в воде, потом ее уровень поднялся к поясу, но Андрей и Маша к ней уже привыкли, только красные, распаренные лица свидетельствовали о том, насколько им было жарко. Свет в туннеле тем не менее не гас, светящиеся камушки, разлетевшись, приклеились к потолку, словно лампочки, освещая все вокруг.
– Сколько мы уже прошли? – спросила девочка, когда вода подобралась к груди.
– Три лампочки, – обеспокоенно ответил Андрей. – А ведь камушков было семь.
– Либо мы проваливаем испытание водой, либо следующее испытание воздухом будет называться «без воздуха», – испугалась девочка, помогая себе идти, отгребая рукой воду со своего пути.
Андрей молча тащил ее вперед, как на буксире. Когда миновали четвертую лампочку, а вода не поднялась выше, Маша было подумала, что они легко отделались, но под пятой лампочкой вдруг оказалась яма, в которую с ревом рванула вся вода. Андрей ухнул вперед, потянув девочку за собой. Маша закричала было от испуга, но в рот тут же хлынула грязная горячая вода, и она едва не захлебнулась. Вдруг движение прекратилось. Ребята, грязные, промокшие до нитки, повисли в воздухе. Если это была пещера, то ни потолка, ни дна, ни стен у нее не было. Сбоку светила шестая лампочка-камень, далеко внизу, наискосок, – седьмая, между ними пролетел рой светлячков.
– Не отпускай меня! – жалобно попросила Маша, крепко держась за руку Андрея.
– Не бойся, не отпущу. – Тот согнул руку в локте, и они приблизились друг к другу. Второй рукой Андрей обнял Машу и посмотрел вниз, на седьмой светящийся камень.
– Не пора удрать с помощью маячка? – с опаской спросила девочка.
– Мы уже столько прошли, и что, все зря? – напомнил ей Андрей. – К тому же именно сейчас нам ничто не угрожает, мы просто висим, и все. Не время трусить, давай лучше думать, что делать дальше.
– Ну, логично было бы двигаться к седьмому камню, лимонному, – вздохнула Маша. – Но как? Тут не от чего оттолкнуться, неоткуда упасть. У меня начинает кружиться голова.
Андрей оторвал взгляд от камня и пристально посмотрел в глаза Маше.
– Надо было тебе вернуться, я должен был один пройти испытание. Не бойся, закрой глаза. Я придумаю что-нибудь.
Маша послушно прикрыла глаза и уткнулась носом в шарф Андрея. Он пах шерстью и сандалом.
– Я сказала, неоткуда оттолкнуться, но ты мог бы оттолкнуться от меня, – вдруг поняла Маша. – Оттолкнуться и долететь до седьмого камня. Вдруг бы на том все и кончилось, и мы бы оказались у Великих Матерей? Или хотя бы у сердца матери, чем бы оно ни было.
