– Начинаю…
Алексей неуверенно разжал пальцы…
Но ничего не произошло: невесомость и отсутствие каких‑либо внешних возмущений удерживали его тело на месте.
Однако спустя несколько секунд, вероятно из‑за упругости фала, его все же медленно поволокло в сторону.
Он поспешно вцепился в скобу, словно это был спасательный круг.
Беляев поторопил:
– Алмаз‑2, отходи.
– Да, сейчас‑сейчас… Я пошел!
Сделав глубокий вдох, он оттолкнулся от люка и отплыл от корабля.
– Весна, Заря, я – Алмаз! – полетел на Командный пункт доклад Беляева. – Человек в космическом пространстве! Человек вышел в космическое пространство! Алмаз‑2 находится в свободном плавании!..
* * *
Спустя несколько минут по радио передавалось срочное сообщение.
– Внимание, внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза и Центральное телевидение! – праздничным голосом вещал Юрий Левитан. – Сегодня, восемнадцатого марта 1965 года, в одиннадцать часов тридцать минут по московскому времени при полете космического корабля «Восход‑2» впервые осуществлен выход человека в космическое пространство…
Миллионы советских граждан в эти счастливые мгновения прильнули к радиоприемникам. Радиолюбители слушали сообщение по самодельным устройствам, военнослужащие в казармах сгруппировались у репродукторов, владельцы автомобилей подстраивали настройки магнитол. Рабочие и инженеры заводов даже прервали на несколько минут работу, чтобы услышать важную новость.
* * *
Оттолкнувшись от люка, Леонов отплывал от корабля все дальше и дальше. Длинный фал, тянувшийся от шлюза до скафандра, понемногу расправлялся, пока не растянулся на полную длину.
Процедура выхода в открытый космос была многократно смоделирована в искусственной невесомости на борту самолета‑лаборатории, поэтому все действия Алексей выполнял автоматически. Движения давались легко. Раскинув руки, словно крылья, он стал свободно парить в безвоздушном пространстве.
Картина космической бездны не переставала поражать и очаровывать Алексея своей грандиозностью и необъятностью, яркими красками, гармонией и чистотой темноты. Солнце предстало раскаленным огненным диском на фоне абсолютной черноты.
Потеряв представление о времени, он замер, любуясь великолепной картиной…
С борта корабля за выходом человека в космос следила пара телевизионных камер, сигнал с которых сразу передавался на Землю. И хотя разрешающая способность их объективов оставляла желать лучшего, позже специалистами из многочисленных фрагментов будет смонтирован замечательный фильм о первом выходе человека в космос.
* * *
В доме Леоновых по‑прежнему работал телевизор, громкость была включена на максимум. Жена Беляева – Татьяна – сидела на диване и держала за руку Светлану. Та, наблюдая за кульбитами супруга над Землей, пребывала в полуобморочном состоянии.
– …На втором витке полета второй пилот летчик‑космонавт подполковник Леонов Алексей Архипович в специальном скафандре с автономной системой жизнеобеспечения совершил выход в космическое пространство и удалился от корабля на расстояние до пяти метров… – сопровождал трансляцию голос Левитана.
Ирина и Люда – дочери Павла – сидели за столом. Дочь Алексея Вика прижалась к матери и во все глаза смотрела на экран телевизора. Она долго не могла признать в человеке, одетом в большой неуклюжий скафандр, своего отца; к тому же лицо космонавта было скрыто за темным светофильтром. Но потом детское чутье что‑то подсказало.
– Мам, наш папа – настоящий космонавт! – восторженно прошептала девочка.
– Да, моя хорошая…
* * *
В последние минуты обстановка на командном пункте резко поменялась. Тишина сменилась шумом. Военные и гражданские специалисты в радостном возбуждении поздравляли друг друга, обнимались и аплодировали улыбавшемуся Королеву. Ведь то, о чем мечтали и к чему готовились сотни специалистов самых разных профилей, – свершилось.
За двенадцать минут свободного полета в безвоздушном космическом пространстве с Леоновым не произошло ничего экстраординарного, чувствовал он себя хорошо, даже мог выполнять несложные действия. Корабль за это время пролетел от Черного моря до восточных окраин Советского Союза. Это был огромный прорыв в космонавтике.
Подойдя к Главному, Каманин пожал его руку.
– Ну что, Сергей Павлович, осталось освоить стыковку, и можно формировать военно‑космические войска!
– Молодцы‑молодцы, – кивал тот в ответ. – Все молодцы! Но расслабляться рано – еще много работы! Очень много!..
Королев выглядел очень уставшим. Потемневшее лицо, воспаленные от бессонницы глаза, дрожащие кончики пальцев.
Отдыхать он не любил, да и не умел. Словно созданный для смертельного боя танк, оказавшийся непригодным для пахоты, Сергей Павлович чувствовал себя на отдыхе не в своей родной стихии. Он работал практически без перерывов на выходные и праздники. В отпусках бывал, но и там тяготился бездельем.
Приехав в какой‑нибудь южный санаторий, он поначалу исправно ходил на все назначенные процедуры, гулял с супругой по паркам, вечерами смотрели кино, пробовал играть в бильярд и даже появлялся на танцплощадке. Однако при этом продолжал работать, подсознательно обдумывая узлы и системы будущих космических кораблей. Уже через несколько дней подобного отдыха ему начинали названивать коллеги из Москвы, звонил им и сам Королев.
Случалось, что в соседних номерах санатория отдыхали «свои» – Козлов, Бушуев, Ключарев, Ивановский… Не говорить с ними о работе он не мог. Но если даже и не говорил, то мысли все одно возвращались к делам…
* * *
Минимальный запас кислорода в ранце скафандра был рассчитан на тридцать – тридцать пять минут. Экономные движения и спокойное дыхание могли добавить к этому времени еще несколько драгоценных минуток. Максимальное время пребывания Леонова в открытом космосе согласно заданию было ограничено двенадцатью минутами.
В начале свободного полета в безвоздушном пространстве Алексей никак не мог приноровиться к безопорному положению. Отойдя на полную длину фала, он начал подтягивать себя за него. И не рассчитал усилие – долбанулся о корабль всем своим усиленным весом. Удар удалось смягчить, но после него случился рикошет – Леонов отскочил в обратную сторону, да еще с вращением.
Вращение он уже остановить не мог. Выручил фал. Точнее, его реакция на скручивание. Остановившись, космонавт понял, что надо действовать поосторожнее.
Через две‑три минуты он приноровился к новым для себя условиям и замер в трех метрах от «Восхода».
Алексей с кораблем медленно вращались вдоль его продольной оси. Земля оказывалась то снизу, то сбоку, то сверху. Внизу проплывала бесконечная темно‑зеленая тайга, прочерченная серебряными нитями рек…
