– Готов? – покончив с ремнями, спросил командир.
– Готов. Тихо‑то как.
– Сейчас громко будет, – взялся Павел за ручки выходного люка.
– Погоди, – попросил Алексей и зажмурился.
Но… ничего не произошло. Крышка люка не открывалась.
– Этого нам еще не хватало, – проворчал командир, повторно дергая рукоятку механизма открытия.
Алексей решил помочь, и они стали дергать ее вместе.
– Бесполезно, – сел обратно в кресло Павел.
– Так, давай спокойно разберемся в причине, – предложил Леонов. – Что это может быть? Крышку заклинило из‑за воздействия высокой температуры? Долбануло об дерево перед приземлением? Или просто чем‑то прижало извне?..
Поразмыслив над проблемой, а заодно осмотрев ближайшие окрестности в иллюминатор, космонавты пришли к выводу, что спускаемый аппарат зажало между мощными стволами деревьев.
– Тогда у нас остается один способ выбраться наружу, – сказал Алексей.
– Какой?
– Давай попробуем раскачать корабль.
– Думаешь – поможет?
– Как говорит Сергей Павлович: других вариантов нет…
Встав, космонавты долго раскачивали спускаемый аппарат, периодически проверяя, не открывается ли крышка. Наконец круглое отверстие люка немного сместилось, крышка сдвинулась с опорных болтов и, отлетев, упала в сугроб. Кабина моментально наполнилась светом, дурманящим свежим воздухом и крупными снежинками.
– Свобода! – воскликнул Леонов.
– Все, выходим, – кивнул командир.
– Ага…
Вывалившись из проема люка, Беляев осторожно наступил в белый снег. Провалиться на всю глубину сугроба ему не дали сломанные ветви, ковер из которых устилал поверхность в радиусе пятнадцати‑двадцати метров от спускаемого аппарата. Некоторые из ветвей продолжали тлеть.
Подняв голову, командир посмотрел вверх. Среди темных сосновых крон отчетливо светлела проделанная кораблем «просека», в самом начале которой виднелся оранжево‑белый купол парашюта. Под ним болтались обмякшие стропы.
Чуть ниже дымили тлеющие очаги – ветви и стволы, подпаленные огненными струями тормозных двигателей. От очагов изредка отлетали искры с хлопьями пепла, которые тотчас смешивались со снежинками и, кружа, падали вниз.
В пяти метрах от «Восхода» лежала рухнувшая сосна.
Павел с трудом, держась за деревья, сделал несколько шагов вперед…
Сзади на снег из корабля вывалился Леонов. Ощутив лицом холод воздуха, он вздрогнул и оглянулся по сторонам.
Место приземления со всех сторон – насколько хватало взгляда – окружали черные стволы огромных сосен и елей. Сплошную черноту разбавляли темно‑зеленые хвойные лапы ветвей и лежащие на них белые снежные шапки. Кроны деревьев были настолько плотными, что не давали пробиться вниз солнцу, изредка светившему сквозь облака.
Зацепив ладонью снег, Алексей слепил снежок, слегка подкинул его и поймал. Затем оглянулся по сторонам, с интересом всматриваясь в каждую деталь…
Странно, но привычные с раннего детства картины после череды космических приключений и переживаний почему‑то ужасно радовали. Снежные сугробы, деревья, беспорядочно кружащие снежинки, медленно ползущие по небу облака…
Беляев отошел на два десятка метров и, стоя у основания огромной сосны, внимательно вглядывался в даль.
Вдруг о его шлем разбился снежок, но тот не отреагировал – голова была занята размышлениями.
Подошедший Леонов встал рядом и устремил взгляд в ту же сторону.
Космонавты находились недалеко от края огромного каньона. Вокруг них раскинулась бескрайняя тайга – такая же неприступная и опасная, как космос.
Это означало, что неприятности для них еще не закончились…
* * *
Через три часа после предполагаемого времени посадки экипажа «Восхода‑2» в стране велась масштабная поисковая операция. Из‑за отсутствия точных данных о месте посадки район поиска был огромен. Экипажи самолетов и вертолетов осматривали местность с различных высот полета. Диспетчеры наземных и морских станций радиолокационного контроля прощупывали всю Западню Сибирь. Радисты вслушивались в эфир в надежде услышать заветный сигнал от космического экипажа…
Высоко над облаками летел «Ту‑126» – первый в мире самолет, оборудованный средствами дальнего радиолокационного обнаружения воздушных и морских целей. Над его фюзеляжем медленно вращалась исполинская круглая антенна бортовой РЛС «Лиана». В первом отсеке верхней палубы перед экранами и пультами управления склонились члены радиотехнического экипажа: офицер наведения, инженер и четыре оператора.
– Это борт «Два‑семнадцать», – вышел в эфир командир экипажа. – Закончил расширенный поиск в квадрате «24» – сигнала и следов посадки не обнаружил…
Несколько спасательных вертолетов утюжили огромную зону предположительной посадки. Их экипажи выполняли поиск визуально, осматривая таежные массивы, поймы рек и невысокие горные хребты.
– Докладывает борт «Два‑двенадцать», – нажал кнопку «радио» командир одного из вертолетов. – Осмотр квадрата «22» закончил. Следов посадки не обнаружил. Следую на дозаправку…
Не прекращали поиски сигналов и многочисленные связисты, работавшие как на мощных стационарных постах, так и на небольших мобильных пунктах.
– Просканировал частоту 143,625, – докладывал молодой старший лейтенант, сидящий перед пультом в кунге передвижной автомобильной станции. – Сигнал маяка не обнаружен. Сканирую следующую частоту…
Были задействованы в поисках и НИПы – наземные измерительные пункты. Бесперебойно работали НИП‑1 и НИП‑2, расположенные на Байконуре. НИП‑3 прочесывал вверенное пространство в районе полигона Сары‑Шаган в Казахстане. НИП‑4 и НИП‑5 действовали в Енисейске и Туруханском районе, сканируя Красноярский край и соседние области. Действующий в Новосибирске НИП‑12 искал следы корабля в юго‑восточной части Западно‑Сибирской равнины. Находящийся в пятидесяти километрах от Улан‑Удэ НИП‑13 искал пропавший корабль на огромной площади вокруг Байкала – в Иркутской области, в Бурятии и в Забайкальском крае. Воркутинский НИП‑18 отвечал за мониторинг Северного Урала.
– Это Ангара, – докладывал диспетчер одного из НИПов. – В тридцатом районе – пусто.
– Говорит Север‑2, – вторил ему диспетчер другого пункта контроля и управления космическими кораблями, – в зоне ответственности «объект» не обнаружен. Продолжаю поиск…
НИПы отслеживали с Земли все параметры полета космических кораблей; получая информацию с борта орбитального корабля, они транслировали ее в Центр управления полетами. Однако с помощью расположенных на территории СССР НИПов невозможно было отследить полет космического корабля по всей его траектории. С подобным положением дел руководство отечественной космонавтики мирилось при запусках спутников и автоматических станций, но с началом пилотируемых полетов данный пробел необходимо было ликвидировать, и с 1959 года начал активно создаваться космический флот.
