За ним выступил Алексей Леонов и доложил о прекрасном самочувствии.
После незабываемой и теплой встречи на земле космодрома Байконур, Беляев, Леонов и несколько корреспондентов центральной прессы заняли места в самолете «Ил‑18». Теперь героям‑космонавтам предстояло лететь в Москву…
К столице самолет подошел только под вечер, пробив толстый слой облачности. При подходе к пригороду самолет встретили семь истребителей, и в сопровождении этого почетного эскорта пассажирский «Ил‑18» несколько раз прошел над Москвой.
Приземлившись на полосу подмосковного аэродрома, лайнер замедлил скорость, повернул с полосы на рулежку и, доехав до заранее определенной стоянки, остановился.
Близ перрона поджидали десятки черных лимузинов, автобусы, пара автомобилей аэродромных служб. Чуть ближе стояли Королев, Каманин, жены и дети космонавтов, несколько высокопоставленных военных, десяток человек в штатском, фотографы, множество корреспондентов, включая иностранных.
Все пребывали в напряженном ожидании.
Воздушные винты замерли. Трап еще не успел подкатить к фюзеляжу, а дверца уже распахнулась.
Весь перелет космонавты проделали в привычной летной одежде: меховых комбинезонах, свитерах, унтах. А перед приземлением переоделись в заранее приготовленную парадную форму.
Первым в темном проеме появился Леонов. Фуражка, как всегда, немного съехала вправо, на плечах светло‑серой шинели поблескивали новенькие погоны подполковника.
Рядом с Алексеем появился и помахал рукой полковник Беляев.
Завидев Королева, космонавты кивнули ему. Он в ответ улыбнулся и тоже кивнул.
Наконец к самолету подвезли трап. Космонавты начали спускаться по ступеням – командиру космического экипажа предстояло рапортовать высокому начальству о выполненном задании.
Неожиданно от толпы отделилась маленькая девочка. Вырвавшись из рук матери, навстречу отцу бежала Вика.
Узнав ее, Алексей буквально перепрыгнул через последние ступеньки трапа.
– Папа! – радостно крикнула дочь.
И с разбегу кинулась в его объятия.
Леонов подхватил дочку на руки, закружил, несколько раз поцеловал и крепко прижал к себе.
Эпилог
Стояла дивная безветренная ночь; небо было усыпано звездами.
Все окрестные села спали. По кустам не щебетали птицы, не шелестела листва молодых берез на ближайшей к полю опушке. Лишь где‑то вдалеке дружно пели свои песни сверчки.
Маленький Леша мчался через широкое поле навстречу отцу. Вечерами тот всегда возвращался с работы по проселку, а задержавшись до ночи – срезал через поле.
– Батя! Батя! – загодя начал звать малец.
– Лешка! – остановился тот во тьме, едва услышав звонкий мальчишеский голосок.
– Батя!
– Ты чего творишь‑то, а? – присел Архип Алексеевич перед запыхавшимся сыном. – Куда это тебя посреди ночи‑то понесло, а?
– В гнезде она спит! – выпалил тот. – Я узнал!
– Кто?
– Птичка.
– Ты отыскал ту птичку?
– Да. Она спит в своем гнезде.
– А‑а… Ну ты молодец! Страху‑то, поди, ночью натерпелся, а? Сердечко‑то вон как колотится! Того и гляди из груди выскочит. Набегался, а?..
– Нет, батя, я не бегал.
– Как не бегал?! А что же ты делал?
– Я летал.
