Так что человеком Джон выглядел вполне безобидным. Из той, знаете ли, категории людей, которым недостатки легко прощают. Отчасти потому, что серьезных проступков и преступлений они, как правило, не совершают, а отчасти потому, что собеседники понимают — что такому человеку ни скажи, обижайся на него или нет, ссорься с ним — он все равно не изменится.
«Похоже, что так в случае Линка и есть, — думал Олег. — Но вот убийство бизнесмена в этот психологический портрет никак не вписывается. С чего бы этому легковесному созданию по имени Джон Линк идти на такое?»
Потемкин продолжал листать страницы присланной информации. Да, полное признание вины. На вопрос, почему он убил человека, Джон не задумываясь отвечал — из ревности. Он ревновал Хэйли Маррона, потому и убил. К кому ревновал? Чего‑чего? Потемкин откинулся в кресле. Меньше всего он рассчитывал увидеть на страницах этого дела об убийстве страстное признание Джона Линка в любви к Брету Леборну.
Сделаем отступление. В наш просвещенный век никого ничем не удивишь, тем более — здесь, в Сан‑Франциско, который, можно сказать, мировая столица геев. И то, что мужественный загорелый Брет Леборн со своими серо‑стальными глазами, с тремя женами, которые за него боролись не на жизнь, а на смерть, с давней любовницей, от которой у него взрослая дочь, и еще со многими женщинами, к которым он питает интерес и с которыми имел или имеет отношения, то, что он был объектом страстной любви и ревности шалопутного Джона Линка, который совершил из‑за этого убийство, — чтобы привыкнуть к этой мысли, даже многоопытному Потемкину нужно было время.
Знакомясь дальше с информацией и с материалами дела, Потемкин узнавал новые подробности не только о Линке, но и о Брете Леборне.
Они, оказывается, знали друг друга давно. Но отношения их начались, по‑видимому, тогда, когда Джон стал постоянно работать у Леборна. Эта работа продолжалась, по крайней мере, три года до убийства Хэйли Маррона. Что делал Джон? О, это была работа неординарная и интересная — так, во всяком случае, говорил о ней Линк на допросах.
Дело в том, что, став модным портретистом, Леборн должен был предпринимать какие‑то шаги, чтобы поддерживать свою славу и, соответственно, уровень заказов — и уровень заказчиков. Ибо человек с улицы, без рекомендаций, к Брету попасть уже не мог. Да и ценовые пороги его работ были достаточно высоки. Но, создавая замечательные портреты людей — в кресле за письменным столом либо за чтением книги, словом, в домашней обстановке, — далеко не уедешь.
Каким бы ты ни был гениальным художником, а все равно — одинаковость окружающей обстановки на портрете заставляет зрителя предполагать, что и объекты, то есть главные герои картин, — одинаковые.
Одним словом, еще до того, как человек вгляделся в сам портрет, надо, чтобы он увидел разницу в окружающей обстановке… Эх, чего там греха таить, публика — дура! Для девяноста процентов людей, незнакомых с тонкостями ремесла, «портрет на яхте», или «портрет у самолета», или «портрет в горах» таковыми и останутся. Психологические тонкости передачи нюансов характеров — они, как и наслаждение изысканной едой, доступны немногим ценителям.
Брет Леборн прекрасно понимал, что ценителей этих надо любить и число их приумножать, но также прекрасно понимал он другое — на ценителях семью не прокормишь. Ценители нужны для того, чтобы шли с заказами все остальные. А как ублажать остальных, Леборн легко придумал. Он даже сам удивлялся легкости этого решения — но так в его жизни случалось уже не раз, а потому он, не колеблясь, решил попробовать. И когда пришел успех, почти не удивился.
Значит, портреты нужны сюжетные, «постановочные», так сказать. Человек сидит на скалах, на берегу океана. Взмывает в воздух на дельтаплане. Ведет открытый спортивный автомобиль по крутой горной дороге. Готовится прыгнуть с парашютом. Наливает реактивы в колбу в химической лаборатории. Раздумывает над выигрышной комбинацией в покере… Да мало ли! Сколько людей — столько и привычек и склонностей. Но не заставишь же человека позировать в лаборатории или за карточным столом? Клиенты Брета Леборна — люди занятые, количество сеансов строго оговорено, и проходят все сеансы в мастерской художника.
Но еще до начала работы с клиентом встречается очаровательная жена Брета Джейн, оформляющая бумаги на заказ, а заодно выясняющая и склонности человека. Так что, когда он приходит в мастерскую и всемирно известный мастер портрета смотрит на него своим орлиным взором и предлагает на выбор обстановку, в которой данный герой увидит себя на холсте, то, как правило, выбор бывает безошибочным, учитывающим вкусы и склонности покупателя.
А что нужно в бизнесе? Чтобы клиент был доволен. И чтобы по его рекомендации приходили к Леборну другие заказчики.
Кажется, круг все равно ограничен? Это только так кажется… Скажем, когда Леборн входил в семью губернатора, он думал об одном портрете — замечательной дамы, губернаторской жены Грейс, которая с легкой руки журналистки Эмилии Стоун открыла художнику дорогу к светлому будущему. А получилось, что потом ему были заказаны портреты детей и близких родственников, а потом и сам губернатор удостоил Леборна посещением… Итог — семь портретов из одной семьи. Конечно, Леборн сделал им необходимые скидки, учитывая, во‑первых, количество портретов, а во‑вторых, то, какая это была семья. И тем не менее… Факт остается фактом. Семь портретов.
Ну а Джон Линк при чем? Очень просто. Джон — «обстановочный натурщик». Что, такого термина нет? Ну, назовите как хотите. Важно, чтобы суть была понятна. Видный бизнесмен любит выходить в море на швертботе и висеть за бортом, борясь с волнами. Позировать его в таком виде не заставишь. Вот для этого — Джон. Он висит наискосок в мастерской, упираясь в подиум, который изображает швертбот. Он, держась за канат, изображает человека, который карабкается по отвесной скале. Он часами сидит, с задумчивым видом глядя в игральные карты. Или стоит с указкой у стены, изображая профессора в переполненной аудитории.
Каких только профессий не перепробовал Джон! Ему самому эта работа нравилась. И кстати, если судить по полицейским документам, годы работы у Леборна были самыми благополучными в его биографии — ни приводов, ни задержаний — тишь да гладь.
Что же произошло с Хэйли Марроном?
Хэйли Маррон был владельцем так называемого детсада для стариков. Заведение, куда стариков привозят, где их кормят, развлекают, занимаются с ними, а потом развозят по домам. Заведение с благими целями, но отнюдь не благотворительное. За каждый день каждого старика государство выплачивает суммы, далеко превышающие расходы на содержание. Владельцы таких бизнесов — люди совсем небедные.
Маррон, судя по материалам дела, был личностью достаточно яркой — богат, хлебосолен. По рисунку поведения напоминал скорее художника, чем бизнесмена. На Брета смотрел с обожанием, «снизу вверх», так сказать, а человек слаб, ему нравится, когда ему поклоняются. Художники же с их тщеславием этой слабости особенно подвержены.
Короче говоря, Брет Леборн стал выделять Хэйли из общего числа клиентов. Скорее всего ничего, кроме чисто человеческих отношений, тут и не было — никаких сексуальных влечений… Но Джон Линк, при всем своем легкомыслии, был ужасным ревнивцем.
