— Вот же старый развратник, — усмехнувшись, сказал Димка, подсевший ко мне за столик, — жену имеет, дочку, сукин сын! Слушай, и что они находят хорошего? Я бы лично, будь диктатором, таких педрил сразу вешал на городской площади при большом стечении народа!
— Так у них, в Штатах, строго с этим делом. За растление малолетних детишек наказание очень даже большое предусмотрено, вплоть до пожизненного. Думаю, мы его сегодня заарканим, козла сивого! — пообещал я своему напарнику, ибо был уверен на все сто процентов в успехе нашего предприятия.
Мы продолжали сидеть в небольшом кафе, расположенном как раз напротив заведения, куда постоянно входили молодые, старые и даже весьма пожилые мужчины. Мне даже надоело за те несколько часов, что был вынужден провести около борделя, видеть эти слащаво-довольные физиономии многочисленных посетителей, когда они покидали «Голубую лагуну».
— Знаешь, что я думаю, Саня? Мир летит куда-то в пропасть. Ну не должно быть такого разврата, ведь это противоречит нормальному человеческому разуму, да и природе самого человека! А ведь эта зараза и к нам придёт, и к нашим детям будут ходить вот такие гнусы и подонки, для которых извращённое удовольствие является вполне обычным делом. Они сейчас радуются, что нас победили! Но подожди! Им ещё аукнется эта победа. Кто теперь остановит этот беспредел? А никто!.. — Димка хотел ещё что-то сказать, но в этот момент из магазина вышел Сэм Вильямс. У него в руке был обычный пластиковый пакет. В нём что-то лежало. Американец прошёл мимо нас и скрылся за дверью борделя. Мы тут же поднялись и двинулись вслед за «объектом». Тот совершенно спокойно, видимо, ничего не опасаясь, стоял возле стойки и разговаривал с каким-то мужчиной: то ли владельцем заведения, то ли портье. Разговор их длился недолго. Хозяин, видимо, получил деньги, и буквально через полминуты мистер Вильямс, весело крутя на пальце ключи, направился в сторону лифта.
Мы вошли в «Голубую лагуну, как только за Сэмом Вильямсом закрылись двери лифта. Хозяин борделя, увидев нас, вначале немного оробел. Наверное, он принял нас за полицейских, так как всех своих клиентов знал в лицо. Но мы быстро развеяли его подозрения. Я достал из кармана банкноту достоинством в сто долларов и положил её перед хозяином заведения.
— Как ваше имя, сеньор? — задал вопрос Сокольников.
— Доминго, сеньоры!
— Сеньор Доминго, будьте так любезны, нам нужен номер на двоих! — говоря эти слова, Димка крепко обнял меня и так игриво посмотрел на хозяина, будто всю жизнь был клиентом данного заведения. Тот понимающе заулыбался кивнул и протянул нам ключ.
— Кстати, сеньор Доминго, простите меня, но скажите, в какой номер направился только что вошедший сеньор? — вновь спросил мой напарник и положил перед хозяином ещё одну банкноту в сто долларов.
— Он обычно всегда занимает восьмую комнату на втором этаже, — спокойно ответил хозяин борделя, убрав деньги в стол.
Димка посмотрел на бирку от ключа, который нам вручил Доминго. На ней стоял номер тринадцать.
— Счастливый номер, — кивнул на ключ Сокольников. — А где он расположен?
— На третьем этаже, как раз над номером того сеньора, о котором вы спрашивали.
— Проводите нас, пожалуйста! — дружелюбно улыбаясь, попросил Дима.
Хозяин заведения, ничего не подозревая и видя в нас только богатых клиентов со своими причудами, стал подниматься на третий этаж. Мы последовали за ним. Сеньор Доминго привёл меня и моего напарника в большой номер. В комнате стояла огромная кровать. Хозяин весело посмотрел на нас и спросил:
— Сеньорам прислать двух мальчиков или сеньоры хотят заняться друг с другом?
— Мы подумаем! — ответил Димка. Я тем временем внимательно осматривал комнату, прикидывая про себя: «Номер Сэма, наверно, имеет такую же обстановку, стало быть, кровать находится чуть левее двери. Это нормально». В коридоре было тихо. Видимо, Димка разговаривал с Доминго в полголоса. Я подошёл к окну и хотел выйти на балкон, но такового не оказалось.
— Сеньор Доминго, а балкона разве нет? — спросил я, открывая дверь в коридор.
— Нет, сеньор, на третьем этаже, к сожалению, балконов нет!
— Тогда дайте нам номер на втором!
— Девиз нашего заведения, сеньоры, выполнять любой каприз клиентов. Прошу за мной! — Сеньор Доминго был в прекрасном расположении духа. С самого утра его бизнес пошёл очень хорошо, это радовало. Хозяин быстро сбегал вниз за ключом. Он предложил нам комнату номер девять. Это нас устраивало.
— Благодарю вас, сеньор! Можете идти, — вежливо улыбнулся хозяину Сокольников.
Как только владелец борделя ушёл, я ту же выглянул на балкон. С него можно было попытаться зафиксировать тайный образ жизни чиновника ЦРУ. Необходимая аппаратура для проведения «фотосессии» находилась у меня в сумке. Я осторожно вынул миниатюрную телекамеру диаметром не более сигареты и длиной около пяти сантиметров, затем присоединил к ней специальный, гибкий оптико-волоконный кабель и подключил его к цифровому фотоаппарату.
Для съёмки всё было готово. Но здесь нас ожидала неудача. Дверь на балконе Сэма Вильямса была чуть приоткрыта. К тому же на окнах находились жалюзи, и они были плотно закрыты. Протиснуть телекамеру в узкую щель мне не удалось. Делать ручной дрелью в стене дырку я не мог, так как шум от сверла мистер Вильямс наверняка услышал бы. Да и нельзя было так рисковать. «Придётся ждать следующего уик-энда, а за неделю мы номер Сэма подготовим так, что его фотографии потом можно будет отправлять на международный конкурс педофилов, если такой будет проводится», — невесело подумал я про себя. Однако у этого плана имелись изъяны. Я и без Димкиной критики насчитал их несколько.
«Ну, во-первых, неизвестно, сколько ждать придётся следующего приезда Вильямса. А что, если у него этот заход уже второй за месяц? Стало быть, для следующего развлечения он может приехать как через неделю, так и через две? Во-вторых, мы оборудуем номер восемь, а он остановится в другом. Такое возможно? Вполне! И что же? Опять ждать неделю-две? Так можно и полгода прожить в Акапулько и все номера оборудовать для съёмки. А потом, американцы ведь готовят операцию по захвату Айдида, и вполне вероятно, что это последняя поездка Вильямса? И вновь он здесь появится, ну скажем, через полгода, или год? Такое возможно? Вполне! — размышлял я, сидя на мягкой двуспальной кровати. — Нет, откладывать и уповать на следующий раз нельзя! Делать съёмку надо сейчас и немедленно».
Я кратко изложил свои мысли Сокольникову и вышел в коридор. Димка сразу понял, что у меня пока ещё нет какого-либо окончательного решения, как осуществить сам процесс съёмки. Неожиданно мой взгляд упал на дверь. Щель между ней и полом была достаточной, чтобы в неё прошёл шнур с видеокамерой на конце.
— Димка, подстрахуй! — беззвучно, одними губами проговорил я, но мой напарник всё понял мгновенно. Он встал около лифта и одновременно взял под контроль лестницу, ведшую на первый этаж. Но не учли мы того, что в конце коридора ещё имелся запасной, на случай пожара, выход. Вот он нас чуть было не подвёл.
