— На проводе! — произнес я свою фирменную фразу.
— Желаю здравствовать и процветать! — раздалось в ответ пожелание, сказанное знакомым голосом. — Узнал, или представиться? — спросил меня звонивший.
— Узнал! Здравствуйте, дорогой товарищ генерал Климов!
— Не оставляешь мне никаких шансов стать богатым!
— Это почему же?
— Так ведь узнаешь всегда, хотя звоню редко.
— Ну, если причина твоей бедности, генерал, только в этом, то в следующий раз сделаю вид, что не признал. Хотя в народе поговаривают, что высшие офицеры ФСБ нынче очень даже не бедствуют в своих материальных и прочих запросах.
— Говорят-то, говорят, но я к таковым не отношусь.
— Все так утверждают, а потом, когда копнут… А что ты вдруг оправдываться начал, или мне показалось?
— Показалось!
— Ну, хорошо! Однако что-нибудь случилось? Ты ведь, Владимир Александрович, по пустякам не звонишь…
— Ладно, Саня, не заедайся! На службе с утра до вечера, света белого не вижу!
— Как раб на галерах?
— Именно!
— Так ежели ты сильно устал, то уволься и сиди на даче!
— Это как вы с Сокольниковым? А кто тогда будет обеспечивать вам прикрытие?
— Так если ты пенсионером станешь, нам тогда и прикрытия никакого не понадобится. Ну, что там у тебя приключилось? Говори, не тяни кота за хвост!
— Саня, ты, конечно, слышал, что в июне этого года наших дипломатов в Багдаде захватили в качестве заложников, а после убили?
— Ну, а как же не слышал? Правда, тела их не обнаружены, поэтому говорить, что их убили, вроде бы рановато.
— Убили, Саня, убили! У меня по этому поводу есть к тебе весьма серьезный разговор. Можно сказать, государственной важности!
— Так приезжай ко мне на дачу сегодня! Праздник отметим и поговорим о делах наших важных государственных! К тому же Димка вечером у меня будет.
— Спасибо, Саня, но не могу! Если возможно, то завтра вместе с Сокольниковым подскочите ко мне на Лубянку. Машину во сколько прислать? Ты уж прости, что праздник вам испорчу!
— Ладно, не говори глупостей! Если звонишь, значит, здорово вас там припекло!
— Здорово, Саня, очень здорово! Ну, до завтра! Привет семье и Сокольникову! Поздравления от меня всем!
В телефоне раздались короткие гудки, мой собеседник отключился.
— Кто звонил? — несколько взволнованно спросила жена, когда я вошел на кухню. Женскую интуицию обмануть невозможно, поэтому ее шестое чувство сразу же ей подсказало, что мой разговор по телефону был не рядовым, обыденным, а очень важным и необычным.
— Генерал Климов!
— Из ФСБ?
— Он самый!
— Ты его пригласил?
— Да!
— Приедет?
— Нет! Работы много! Но завтра пришлет за мной машину. Дело у него ко мне и Сокольникову срочное!
— Поедешь?
— А как же!
Жена вздохнула, но ничего говорить не стала. Она прекрасно понимала, что я не откажусь от встречи с генералом и соглашусь выполнить его просьбу, даже если эта просьба будет сопряжена с длительным отсутствием и опасностями. Да я и сам, если сказать честно, любил эти неожиданные звонки и необычные просьбы генерала Климова. Мы уже были знакомы с ним более пятнадцати лет, с того самого дня, когда он, будучи помощником председателя КГБ СССР, обратился с просьбой к генералу Корабелову — начальнику Главного разведывательного управления Генерального штаба, и попросил того о помощи. Мы, чтобы напомнить читателю, — это я, мои коллеги: Димка Сокольников, Алексей Чернышев и полковник КГБ Климов, — когда-то славно поработали в Турции, полностью разгромив одну суперсекретную лабораторию ЦРУ США. Правда, не все тогда вернулись домой после выполнения задания. Подполковник Чернышев навсегда остался лежать там, в чужой земле, но такая уж была наша работа, работа офицеров спецназа ГРУ — воевать в мирное время, воевать для того, чтобы это самое мирное время продолжалось как можно дольше.
Москва. Лубянская площадь.
2006 год. Ноябрь
Машина прибыла на дачу ровно в десять утра. До Фуркасовского переулка, откуда можно было попасть во внутренний двор здания ФСБ, я и мой друг Дмитрий Сокольников добрались за час. Дежурившие на воротах прапорщики даже не проверили наши документы. Машина замдиректора ФСБ остановилась возле одного из подъездов. Там нас встретил офицер.
— Здравия желаю, капитан Паутов! — сказал и, пропуская меня и Димку вперед, указал рукой в направлении лифта. Капитан нажал одну из трех кнопок, и лифт плавно двинулся вверх. Вскоре кабина остановилась. Двери лифта открылись.
— Прошу, товарищи! — сказал офицер.
Мы прошли по длинному коридору с массивными бронзовыми люстрами под потолком. Паркетный пол был застелен ковровой дорожкой, которая поглощала звук шагов. В этом здании все говорило о давно ушедшей эпохе: и бронзовые люстры, и дубовые двери, и натертый мастикой паркет, и ковровая дорожка. Такой дух обычно витает только там, где хотя бы чисто внешне сохранились славные традиции более чем семидесятилетнего исторического величия нашего государства. Я всем своим нутром чувствовал незримое присутствие здесь тех, кто, не жалея своих жизней, обеспечивал стране и народу спокойную, мирную жизнь, кто погибал за высокие идеалы и чей подвиг в силу специфики ведомства не всегда предавался огласке.
Капитан открыл перед нами тяжелую трехметровую дверь, и мы очутились в просторной приемной, окна которой выходили на площадь, где когда-то стоял памятник первому руководителю ВЧК, а сейчас вместо него была разбита большая круглая клумба.
— Проходите, проходите, гости дорогие! Как доехали? — Я обернулся на голос. К нам навстречу шел улыбаясь генерал Климов. Он был в военной форме, в которой я его никогда не видел.
— Сергей, — приказал генерал офицеру, — позвони в буфет, пусть нам принесут все, что нужно! Я не стал заранее стол накрывать, а то закуска вся заветрится! — уже обращаясь к нам, сказал Климов.
— Все правильно! Закуска заветрится, а водка нагреется! — засмеялся Сокольников, пожимая руку генералу. — Давненько мы с тобой не виделись! Опять наша помощь понадобилась? — продолжил Димка.
— Узнаю тебя, Дмитрий! Как всегда, быка за рога… — начал Климов.
— И в стойло! — закончил Сокольников.
— А помощь мне ваша очень даже понадобилась! Но не будем торопиться! — ответил Климов, жестом приглашая нас пройти в свой кабинет. Генеральские «апартаменты» оказались под стать приемной.
— А хоромы ничего! — сказал Сокольников.
— Ну, я все-таки замдиректора!
— Сколько мы уже не виделись? — поинтересовался Дмитрий.
