— Зачем лихорадка? Какой еще кузнечик? Самая обыкновенная пневмония, голубушка! И молите бога, чтобы оказалась односторонняя.
— Вы в этом уверены? — Катя явно сомневалась в словах доктора. — Вот так, без рентгена, без флюорографии?
— Какая флюорография, голубушка! Поработаете с мое — все будете на слух определять. Уши опытного врача гораздо надежнее любого аппарата. А от рентгена, голубушка, больше вреда, чем пользы!
— Конечно, облучение, — грустно кивнула Катя.
— Да облучение там небольшое, — отмахнулся доктор. — Облучение — это полбеды. Хуже другое: врач полагается на технику и перестает доверять собственным рукам и ушам. А техника может и подвести. Или ее могут перехитрить. Вот у меня случай был: один молодой человек не захотел проходить флюорографию и послал вместо себя друга. Тот был здоров, и рентген, понятное дело, ничего не показал. Хорошо, что я сам увидел первого молодого человека и прослушал его. Оказалась пневмония, и не простая, а двухсторонняя! Хотя вы зря, голубушка, так убиваетесь. Сейчас пневмония прекрасно лечится. Отличные прогнозы! Мы его госпитализируем, и через пару недель будет как новенький.
— Мне не нужен новенький, — простонала Катя, — мне нужен этот. Я к нему очень привязана!.. А что, разве обязательно госпитализировать? Разве нельзя лечить его дома?
— Дома? — Врач с сомнением покачал головой. — Вы, голубушка, капельницу ставить умеете?
— Капельницу? Это такая бутылочка с дыркой в пробке?
— Понятно, — протянул врач. — А хотя бы уколы делать можете? Хотя бы внутримышечные?
— Нет, — честно призналась Катя, — с детства боюсь уколов. А что, это обязательно?
— Естественно, голубушка, — вздохнул старичок. — Капельницу нужно ставить раз в день, а уколы делать — не меньше трех, если, конечно, мы хотим добиться положительного результата. Нет, воля ваша, придется госпитализировать!
Профессор Кряквин приподнялся на кровати и высказал, что он думает об услышанном:
— Быр-быр кандымыр фук-фук!
— Вот видите, ваш муж разделяет мое мнение! — Доктор вытащил из кармана халата мобильный телефон и набрал номер: — Сережа, голубчик, вы где? Ах, вот как! Вот и отличненько, заедете сюда и заберете больного с пневмонией.
Доктор продиктовал Катин адрес и отключился.
— Вот и отличненько, — он повернулся к Катерине, — сейчас за ним приедут. Машина с санитарами как раз поблизости. Отвезут его в больницу, и будет с вашим мужем все в порядке…
Последние слова доктор произнес как-то неуверенно, и в душе у Кати шевельнулось страшное подозрение.
— А в какую больницу его отвезут?
— В какую? — Доктор замялся, отвел глаза и протянул виновато: — Вообще-то в Седьмую городскую…
— Куда? — Катерина подпрыгнула. — В Седьмую? Это в ту, что на улице Прапорщика Лампасова? Да вы знаете, как ее называют? Седьмая истребительная! Нет, в эту больницу я своего мужа не отдам! Только через мой труп!
— Не волнуйтесь так, голубушка, — забеспокоился доктор. — Седьмая больница действительно, как бы это сказать, не очень… Но там тоже есть платное отделение, так называемый мини-госпиталь, и в этом отделении вполне сносные условия. Если можете, оплатите пребывание мужа в этом госпитале, и все будет в порядке.
Катерина немного успокоилась.
Вскоре в квартире появилась парочка веселых санитаров. Играючи они уложили невесомого профессора на носилки и понесли вниз по лестнице. Катя бежала рядом с носилками, то поправляя одеяло, то вытирая лоб мужа чистой салфеткой.
Через полчаса машина въехала на территорию Седьмой городской больницы. Профессора переложили с носилок на больничную каталку и подняли на лифте на шестой этаж.
Катя по-прежнему шла рядом с мужем и испуганно оглядывалась.
Больница производила удручающее впечатление.
Пол покрыт линолеумом противоестественного светло-коричневого цвета, стены лет тридцать назад выкрашены темно-зеленой масляной краской, облезлой и вспученной. Но самое печальное зрелище являли ходячие больные. Облаченные в больничные халаты с черными штампами на самых заметных местах, с перевязанными головами и пятнами зеленки, они бродили по коридорам поодиночке и небольшими группами.
— Это какое отделение? — испуганно спросила Катя у санитара.
— Травматология, — жизнерадостно отозвался тот. — Кого на улице подбирают, тех сюда и везут. Кого побили по пьяни, кто сам упал… Неопознанные, так сказать, летающие объекты!
Санитар свернул за угол и остановился перед аккуратной стеклянной дверью с табличкой «Мини-госпиталь».
Стоило этой двери открыться, как Катерина поняла, что попала не только в другой мир, но и в другое время.
Если в коридоре травматологического отделения было очевидно, что на дворе середина двадцатого века, здесь, в мини-госпитале, становилось ясно, что двадцать первый век уже наступил.
Пол выложен аккуратной бежевой плиткой. Стены выкрашены в приятный абрикосовый цвет. Современные светильники распространяют теплое сияние. По коридору снуют хорошенькие медсестры в белоснежных халатах и серьезные строгие врачи в светло-зеленой униформе.
Одна из медсестер подошла к носилкам, сверилась с какими-то записями и кивнула на дверь слева по коридору.
За этой дверью располагался как бы небольшой гостиничный номер на двоих — у каждого отдельная, вполне комфортабельная комната плюс общее помещение с небольшой уютной кухней, где имелись новенький шведский холодильник и микроволновка, и чистой, замечательно оборудованной ванной.
Одна из комнат была уже занята. Дверь оказалась приоткрыта, и Катя увидела крупного мрачного мужчину, откинувшегося на высокие подушки. Во второй комнате разместили полусонного профессора.
Появилась улыбчивая сестричка и принялась уверять, что Катин муж будет здесь под постоянным присмотром и быстро поправится. Еще она дала понять, что сейчас начнется врачебный осмотр и присутствие в палате посторонних нежелательно.
— А мобильный вы заберите. — Она заметила, как Катя торопливо положила его в тумбочку, как будто боялась перед уходом не сделать самое важное. — У нас аппаратура сложная, мобильниками пользоваться нельзя: они создают помехи.
— А как же я с мужем буду связываться? — нахмурилась Катя.
— Так он скоро встанет и с поста сможет позвонить. А вы завтра приходите его проведать.
— А это что на табличке написано? — Катя никак не могла покинуть палату и выдумывала очередной предлог, чтобы задержаться.
Действительно, на спинке кровати висела табличка «Василий Иванович Филимонов. Простатит».
— Не беспокойтесь, — лучезарно улыбнулась медсестра, — это от прежнего больного осталось. Сегодня в этой палате оба пациента сменились, и мы еще не успели поменять…
