Сейчас, слушая унылые гудки, Ирина предположила, что Катя вызвала неотложку, мужа повезли в больницу, что неудивительно при такой высокой температуре, а сама она в суматохе оставила мобильник дома. Ирина представила, в каком Катька состоянии, ведь до нее наверняка дошло, что муж может запросто сыграть в ящик (тьфу-тьфу, чтобы не сглазить). В больнице ей настроение точно не поднимут. Хорошо, если больному помогут, а здоровых утешать у них времени нет.
Ирина поизводилась некоторое время, позвонила Жанне, но там секретарь ответила, что Жанна Георгиевна очень занята и перезвонит позже. И вот когда Ирина уже дошла до ручки, Катька соизволила наконец объявиться.
— Ирка, я вышла из больницы. Это такой ужас, бедный Валек едва не умер!
Сейчас, когда самое страшное было позади, Катерина решила, что может порыдать со вкусом.
— Не паникуй! — бросила Ирина в трубку. — Езжай домой на маршрутке, машину не бери. Сумку держи крепко и никуда по дороге не заходи. Я приеду.
С Катькой всегда так, она совершенно не умеет справляться с трудностями. Будет сидеть и рыдать весь вечер, как будто от этого ее ненаглядному профессору может полегчать.
Возле метро Ирина заскочила в магазин и купила килограмм апельсинов и большой красивый ананас. Потом подумала, что ананасом Катькиному горю не поможешь. Ее упитанная подруга умеет снимать стресс единственным проверенным способом. Да-да, именно едой. Преимущественно сладкой. Годятся пирожные, торты, сдобное печенье, шоколадные конфеты с ромовой начинкой, пряники с вареньем, мороженое с сиропом и тертым шоколадом. На худой конец подойдут марципаны, цукаты и козинаки.
Иринин рассудок горячо протестовал против такого способа борьбы со стрессом, однако, увы, это был единственный верный способ успокоить Катьку. Вздохнув, Ирина подошла к прилавку, где были выставлены торты.
— Что вы, дама, сомневаетесь? — Продавщица заметила, как Ирина неуверенно поглядывает на ее товар уже добрых минут десять. — Все торты свежие, утром привезли.
— А какой из них наименее калорийный?
Ирина тут же осеклась под презрительным взглядом продавщицы, мысленно махнула рукой и купила самый красивый торт — с вишнями и половинками грецких орехов.
В дверь генеральши Недужной позвонили.
Бывшая генеральша ожидала гостей. Точнее, не гостей, а посетителей. Еще точнее, она ожидала представительную комиссию из жилконторы, которой намеревалась предъявить огромное пятно на потолке собственной спальни. Формой пятно напоминало карту суверенного Казахстана.
Карту Казахстана генеральша представляла себе довольно отчетливо, поскольку в свое время с покойным мужем, генералом Недужным, провела больше пяти лет в тамошнем отдаленном гарнизоне.
Правда, Казахстан не был тогда суверенным государством, а был одной из пятнадцати союзных республик, а Недужный был еще не генералом, а всего только подполковником.
Если бы квартира генеральши была не на последнем этаже, ремонт бы давно уже сделали. А скорее всего, он бы и не понадобился: запуганные соседи следили бы за своей сантехникой днем и ночью, чтобы, не дай бог, на голову генеральше ничего не протекло. Однако по иронии судьбы над ее квартирой была только крыша, которая генеральшу ни капельки не боялась и упорно протекала при каждом сильном дожде. Теперь мадам Недужная намеревалась устроить показательный скандал и выбить из жилконторы внеплановый ремонт.
Для обычного человека это задача совершенно невыполнимая, но генеральша Недужная не была обычным человеком. Как говорили некоторые жильцы дома (только шепотом и закрывшись на все замки), она была помесью бультерьера, тяжелого танка и Арнольда Шварценеггера в роли Терминатора.
Так что ремонт, можно сказать, был делом решенным.
Итак, услышав звонок, генеральша ни на минуту не усомнилась, что к ней явилась комиссия, и без лишних вопросов открыла дверь.
Однако вместо ожидаемых представителей жилконторы она увидела двоих весьма подозрительных типов.
Один был еще ничего — толстый, наголо бритый, почти без шеи. Он даже напоминал начальника жилконторы Акопа Вардановича. Правда, только отсутствием шеи.
Но зато второй не лез ни в какие ворота.
Маленький и тощий, как подросток, с нездоровым серым лицом, покрытым ранними морщинами, с бегающими злобными глазками, этот тип был похож на крысу. Старую, опытную и очень опасную крысу.
— Горэнерго! — рявкнул толстяк, вытирая потный затылок несвежим носовым платком.
— Что? — с любезностью кобры переспросила генеральша.
— Мамаша, тебе ясно сказали: Горэнерго! — поддержал напарника щуплый. — Показания этого… счетчика списать надо. Где у вас, мамаша, счетчик?
С этими словами щуплый попытался просочиться в квартиру.
Но генеральша Недужная была не из таких.
Она побагровела, надулась, как дирижабль, стала даже заметно выше ростом и пошла в атаку на незваных гостей:
— Какое еще Горэнерго? Из Горэнерго только на той неделе приходили и все что надо списали! И насчет счетчика они не спрашивают, потому как все знают. Документы ваши где?
Толстяк попытался что-то сказать, но генеральша не дала ему такой возможности.
— Что-то мне ваши лица знакомы! — орала она, тесня подозрительную парочку вон из квартиры. — Где-то я вас видела! Уж не на стенде ли «Их разыскивает полиция»?
— Честное слово, мамаша, вы ошибаетесь. — Тощий тип пытался обороняться. — Щас мы вам документы предъявим…
— Да не надо мне твоих документов! — Генеральша набирала обороты. — У тебя на лице все написано! Я вас сию минуту лично арестую и сдам в отделение, а там пускай разбираются!
По всему чувствовалось, что это не пустая угроза, тем более что генеральша успела вооружиться зонтиком покойного генерала, который для подобных случаев держала рядом с дверью. Зонтик был длинный, тяжелый, в мощных руках генеральши он представлял серьезную опасность.
Подозрительные гости вылетели из квартиры и скатились по лестнице на один этаж. Только здесь они перевели дыхание и переглянулись.
— Ты чего это деру дал? — окрысился тощий.
— А ты чего, не дал? — обиделся толстый.
— Я только за тобой. Когда ты побежал, тогда и я присоединился, чтобы не разделяться… А ты хорош — старухи испугался!
— Это такая старуха!.. — выразительно протянул толстяк. — Не простая старуха, сам видишь. Ее не то что мы с тобой, ее, может, сам Холодильник испугался бы…
— Ладно, — дернул носом тощий. — Мы, это, никому рассказывать не будем, как с этой бабкой прокололись…
— Ясен пень, — поддержал его напарник.
— Тот тип явно не к ней зашел. Эта бабка его дальше порога бы не пустила.
— Ясен пень, — согласился толстяк, явно позабывший после общения с генеральшей многие слова.
