— Правда, с тех пор, как из школы его уволили по состоянию… здоровья, ученики тоже ходить перестали. Один только не забывал, навещал время от времени… а потом уж Реутова в больницу положили, парень и перестал сюда приходить.
— А как этот верный ученик выглядел? — заинтересовалась Надежда.
— Высокий такой парень, сутуловатый… глаза у него такие странные — белые и холодные, как две льдинки…
— А что это за разрушенный дом по соседству с вашим? — спросила Надежда, показав на развалины за забором.
— Это? — удивленно переспросил управдом. — Да это был очень старый дом, особняк купца Ноговицына. Он давно уже нежилой, в угрожающем состоянии. От него одни неприятности были — то подростки залезут и костер разведут, то бомжи ночью шум поднимут. Сейчас, слава богу, его сносят, на его месте гостиницу собираются строить…
Пока Надежда и Сатаров разговаривали с управдомом, к дому подъехала машина, из нее вышел рослый мужчина, с которым управдом поздоровался. Мужчина ответил ему, вытащил из багажника какой-то тяжелый мешок и подошел не к подъезду, а к другой, малоприметной двери в углу дома. Открыв эту дверь, мужчина втащил внутрь свой мешок.
— А что это за дверь? — заинтересовался Сатаров.
— А там у нас подвал, — охотно сообщил управдом. — Он на отсеки разделен, и у каждого жильца свой отсек. Кто там велосипеды держит, кто картошку, кто просто вещи ненужные…
— Вот как! А у Реутова в этом подвале тоже свой отсек имеется?
— Имеется, — кивнул управдом.
Сатаров выразительно переглянулся с Надеждой.
— А ключи от этих отсеков у вас имеются?
— А как же! Мне положено все ключи иметь, мало ли какая непредвиденная ситуация…
— Действительно — мало ли… — кивнул Сатаров. — Вот она и случилась, эта самая ситуация. Дайте-ка нам ключи от реутовского отсека…
— Не положено… — начал было управдом, но Надежда выразительно взглянула на герань в окне второго этажа, он тяжело вздохнул, достал из кармана связку ключей. — Дать вам эти ключи я не могу, мало ли что из имущества пропадет, а мне отвечать…
— Это вы на что намекаете? — возмутилась Надежда.
— Дать не могу, — повторил управдом, — но, так и быть, отсек Реутова я открою…
Надежда и Сатаров вслед за управдомом подошли к неприметной двери. Управдом открыл ее, они спустились по крутой каменной лестнице и оказались в тускло освещенном коридоре, в который выходило несколько одинаковых дверей с проставленными на них номерами.
Оглядев этот коридор, Сатаров вполголоса сказал Надежде:
— Вряд ли он тут держал похищенных женщин. Места мало, да и соседи могут что-то услышать.
— Но проверить надо! — возразила Надежда.
Управдом тем временем нашел нужную дверь, открыл ее одним из ключей и отступил в сторону:
— Ну вот, значит, тут его отсек… только вряд ли вы что-то здесь найдете, кроме пыли и тараканов, поскольку Реутов давно в больнице, а без него сюда никто не заходит.
Сатаров ничего не ответил, распахнул дверь и вошел внутрь. Надежда проследовала за ним, управдом остановился в дверях.
— Ну, видите — ничего тут нет! — проговорил он неуверенно. — Как я вам и говорил…
И тут Надежда почувствовала знакомое покалывание в корнях волос. Она чувствовала его, когда оказывалась близко к решению очередной криминальной загадки.
Надежда внимательно оглядела подвал… но что-то мешало ей сосредоточиться. Обернувшись, она наткнулась на озабоченный взгляд управдома.
— Я вас больше не задерживаю! — сухо проговорил Сатаров, словно прочитав мысли Надежды.
— В каком смысле? — попытался возмутиться управдом.
— В том смысле, что можете покинуть помещение и закрыть за собой дверь!
— А если что пропадет? Кто будет отвечать?
— Что-то я не вижу здесь ничего, что может пропасть! — отрезал Сатаров.
— И вы сами только что сказали, что здесь ничего нет! — добавила Надежда.
Управдом обиженно надулся, но вышел из подвала и прикрыл за собой дверь.
Надежда почувствовала себя гораздо свободнее и снова оглядела отсек. Он действительно был пуст, если не считать старого платяного шкафа возле стены и колченогого стола, на котором лежала стопка старых пыльных книг. Надежда подошла к столу, перебрала книги.
«Молот ведьм», «История инквизиции», «Пытки и казни в средневековой Европе»…
Почему-то тут же лежал толстый том под названием «Краткая история советской литературы».
Надежда зябко повела плечами.
Если отбросить историю литературы, неуютное чтение… хотя оно вполне в духе хозяина этого помещения.
Сатаров тоже осмотрел отсек, пожал плечами и проговорил:
— Не хочу огорчать вас, но, по-моему, мы вытащили пустой номер. Сами видите — здесь давно никто не бывал…
— Подождите немного… — проговорила Надежда.
— А что мне остается? — Сатаров пожал плечами.
Отложив книги, Надежда обошла помещение, не столько оглядывая его, сколько прислушиваясь к своим ощущениям.
На всем здесь лежал толстый слой пыли. Явно никто давно уже сюда не заходил. Однако покалывание в корнях волос не прекращалось, а когда Надежда подошла к платяному шкафу — оно стало еще сильнее.
Надежда распахнула створки шкафа.
Внутри висела на плечиках старая одежда — потертое пальто, старомодный плащ, при виде которого в памяти Надежды всплыло забытое слово «габардин», несколько пиджаков.
Зачем Реутов хранил это безнадежно устаревшее барахло? — подумала Надежда. Может быть, он принадлежал к тому сорту людей, которые физически не могут ничего выбросить? Даже совсем ненужные вещи?
Однако покалывание в корнях волос стало еще сильнее.
И что-то в этом шкафу беспокоило Надежду…
— Надежда Николаевна! — раздался у нее за спиной голос Сатарова. — Пойдемте отсюда, мы все равно ничего не найдем! Честно говоря, у меня много работы…
— Одну минутку! — пробормотала Надежда, приглядываясь к вещам в шкафу.
В них было что-то ненатуральное, как будто… как будто это были не обычные носильные вещи, вышедшие из моды, а театральный реквизит. И, опять же, покалывание в корнях волос…
Надежда дотронулась до рукава потертого пальто, потом посмотрела на плащ. Плащ и пальто висели рядом, и Надежда увидела, что рукав плаща на целую ладонь длиннее, чем у пальто. Наверняка их не мог носить один и тот же человек. Ему или плащ был бы длинен, или пальто коротко.
Это не одежда, это театральный реквизит, который висит здесь для отвода глаз.
Для отвода — от чего?
И еще…
