– Захват заложника?
– Да.
– Отлично. Супер! – закричал Джеймс одновременно в трубку и своей дочери, которая преодолела страх и молнией скатилась с горки.
– Санитар расположил под повязкой и в тумбочке все так, как мы хотели. Мы можем и дальше отслеживать его с помощью радиопередатчика, но это даже и не нужно.
Верно. Благодаря Иешуа они и так знали планы Макса.
– Тогда этот Макс Роде наконец сделает то, что должен, – сказал Джеймс. Его всегда забавляло, когда в фильмах гангстеры говорили метафорами, на каком-то секретном зашифрованном языке, на случай если их аппарат прослушивался полицией. Только единицы могли позволить себе собственный спутник, как их организация. Но от продуманной системы шифрования отказываться все-таки нельзя.
– Верно. Все идет так, как предвидел Иешуа, – прозвучал голос Виго.
Джеймс оглянулся, нет ли кого поблизости, и увидел, как Мэнди с трудом движется в его сторону, толкая перед собой по песку детскую коляску.
– Тогда мы достигли своей цели, – проговорил он чуть тише и одобрительно погладил дочь по голове.
– Почти. Йола все еще жива.
– Проклятье, это еще почему?
Он указал Джой на качели у входа на игровую площадку – они как раз освободились – и с любовью шлепнул ее по попке, когда девочка радостно устремилась туда.
– Чего еще ждет B. V.? – хотел он знать от Виго.
B. V. было сокращение для Bigvoice. Вообще-то Джеймс ненавидел, что его люди давали друг другу прозвища; они все-таки австралийцы, а не какие-нибудь итальянские мафиози, но эта кличка действительно подходила наемному убийце как нельзя лучше. Bigvoice был немым от рождения.
– Он ждет нашего приказа.
– Хорошо, тогда я приказываю.
Он обернулся с улыбкой, в полной уверенности увидеть за спиной Мэнди, и так оно и было. Младенец в коляске спал, сама она нервно теребила отворот пальто. Вероятно, ждала, пока Джеймс закончит разговор, чтобы сказать ему что-то еще.
– Подожди секунду. – Он отнял телефон от уха.
– Извините, Тони, я не хочу вам мешать, – немного смущенно улыбнулась Мэнди. Она была без макияжа, темные волосы до плеч не видели рук парикмахера наверняка уже несколько месяцев, но «непривлекательная» не было первым словом, пришедшим ему в голову. Скорее измученная. Последние девять месяцев лишили ее больше чем просто сна.
– Ничего страшного. – Джеймс улыбнулся сначала ей, потом спящему младенцу в коляске.
– Я, я… обычно я так не делаю, – забормотала она, – но… – Прочистила горло. – Я подумала, если вы живете здесь недалеко… может, как-нибудь еще увидимся? – наконец решилась она и подтвердила стереотип о детских площадках как популярном месте для знакомства родителей-одиночек. В этом смысле Берлин не отличался от Сиднея, его родного города.
Джеймс с сожалением пожал плечами:
– Мне очень жаль, но я только что узнал, что мои дела здесь завершены.
– О-о…
Ее лицо омрачилось.
– Но знаете что? – торопливо добавил он, теперь снова по-немецки, на губах легкая обольстительная улыбка.
– Да? – Мэнди с надеждой посмотрела на него.
– Почему бы вам не купить беговую дорожку или тренажер? Минус двадцать килограммов – и вам больше не придется просить незнакомых мужчин о свидании.
С этими словами он снова поднес телефон к уху и оставил Мэнди стоять с открытым ртом у горки.
– На чем мы остановились? – спросил он, направляясь к качелям и делая знак Джой, что пора идти домой, в их апартаменты на Клейалле, которые они арендовали на срок действия контракта и которые наконец могут навсегда покинуть спустя три месяца. – Ах да, на Йоле, – словно на секунду забыл об убийстве девочки. – Позаботься об этом, Виго. И позвони мне снова, лишь когда B. V. разделается с ней.
Глава 21
ЙОЛА
SNAFU, повторяла про себя Йола, чьи мысли от страха ходили по какому-то странному кругу. Вообще-то она должна была думать о том, как выбраться отсюда, о возможном побеге, где она сможет применить свои умения в карате, но у нее не получалось сконцентрироваться. То она размышляла, удастся ли ей глубоко вдохнуть и потом попытаться как-нибудь выскользнуть из-под веревок, которыми была накрепко привязана к столбу (что у нее, конечно, не получилось), в следующую секунду вдруг всплывала другая мысль, как привидение в «пещере ужасов»; например, вспоминала футболку своего тренера по плаванию, которую он всегда надевал после проигранных соревнований и на которой стояло это странное слово:
SNAFU.
Долгое время она думала, что это название какой-то фирмы, как Adidas, Puma или Nike. Оно нравилось ей, своим звучанием напоминало о «Фухуре», Драконе Счастья из «Бесконечной истории». А потом папа все испортил: как-то раз после тренировки объяснил ей, что аббревиатура на футболке не совсем подходит для детской аудитории.
Situation
Normal
All
Fucked
Up
Якобы солдатская радиограмма времен какой-то давно прошедшей войны, где-то в Азии; во Вьетнаме, если она не ошибается. Ее знаний английского уровня начальной школы хватило, чтобы папа немного смягчил слова, когда перевел фразу как «Ситуация нормальная, то есть все плохо как всегда».
Подходит же.
Эй, тренер. Сегодня не мой день. Одолжишь мне свою футболку?
Йола громко рассмеялась и тут же испугалась собственного голоса, зажала рот и прикусила язык стучащими зубами, причем ей даже не было холодно.
«…Это просто от ярости… – подумала она и снова едва сдержала смех, – потому что я хотела сказать „от жары“, а не „от ярости“, погоди-ка, нет, я вообще ничего не хотела говорить». Как и похититель; его голоса Йола еще не слышала.
Даже его дыхания она больше не слышала с тех пор, как он отключил радиоприемник, собрал листы бумаги и карточки и унес все с собой. Видимо, больше не хотел, чтобы она зачитывала что-нибудь своему отцу.
«Может, он ждет, что я начну?»
Йола не могла больше вынести тишину.
– Эй, я хочу пить! – крикнула она в темноту, хотя это была неправда. Две недели назад она читала книжку, где конокрады похитили избалованную Люсинду с конюшенного двора и которых та почти свела с ума своими вопросами и нытьем. Правда, Йола сомневалась, что ее похититель так легко сдастся. В отличие от конокрадов он вовсе не похож на придурка и, кроме того, вооружен, хотя она и не была уверена, держит ли он все еще ее под прицелом.
Йола даже не знала, находится ли вообще безликий с ней в комнате. Она не слышала, чтобы открывались или закрывались двери после того, как он вышел из света в тень.
