Пока Саша пропадал на кухне, Марина с четвертой попытки дозвонилась до подруги, которая не слишком жаловала Рому, пообещав, появиться у нее не позднее одиннадцати.
* * *
Неспешным шагом по все еще залитому солнцем Невскому они дошли до площади Восстания. Было около десяти вечера, однако народу в метро оказалось много, видимо, только что закончился концерт в БКЗ «Октябрьский», который находится неподалеку.
Поезд уже подходил к платформе, когда из толпы вынырнула Яна.
— Вот мы и опять встретились! — приветствовала она их радостным возгласом и тут же повисла на Сашиной руке. — Ну, как ваши планы?
Поезд замедлил ход и остановился. Марина оказалась прямо напротив открывшихся дверей. Она посмотрела на Сашу, но его взор был прикован к Яне. Поколебавшись долю секунды, Марина позволила толпе внести себя в вагон. Уже в следующее мгновение она пожалела о том, что сделала, но двери закрылись, поезд тронулся. Она видела, как Саша рванулся за ней, на его лице было недоумение, быстро сменившееся отчаянием. И ее тоже охватило отчаяние. Конечно, можно было бы выйти на следующей станции, в том, что Саша кинется ее догонять, она была почти уверена, смущал, однако, образ повиснувшей на нем Яны.
Марина не стала выходить. В горле у нее стоял комок, на душе было муторно. Скользя безучастным взглядом по мелькавшим за окном кабелям и проводам, висевшим на стенах тоннеля, она думала об иронии судьбы. Все началось и кончилось на площади Восстания. Даже ехала она сейчас в том же направлении, что и утром, как будто просто продолжила прерванный путь. Настроение было отвратительным. Да и каким ему быть, раз уж день начался отвратительно?
9
В залитой утренним солнцем лоджии загорало юное создание. На вид лет пятнадцать-шестнадцать — уже не девочка, но еще не девушка. Стройная, длинноногая, будучи от природы смуглой, сейчас, к середине лета, она приобрела тот бронзовый оттенок, который демонстрируют модели в бикини. Пышные темные волосы, чтобы не мешали, она перехватила на затылке резинкой, а на тонкий с небольшой горбинкой нос нацепила солнцезащитные очки. Она предпочитала, чтобы ее называли полным именем Александра, и оно, пожалуй, подходило ей больше, чем нежное имя Сашенька, которое нравилось ее маме.
Отложив книгу, Александра, подалась вперед так резко, что шезлонг под ней заскрипел. Ее внимание привлек телефонный звонок в соседней квартире. В последнее время там всегда был включен автоответчик, Марина не брала трубку до тех пор, пока не выясняла, кто звонит. Между двумя лоджиями была только низкая перегородка, и поскольку дверь в комнату была открыта, Александра прекрасно слышала все, что происходило у соседки. Автоответчик включился, и ее любопытство было удовлетворено: звонил Рома, бывший почти жених Марины. Александра точно знала, что она дома, но трубку, как и обычно в последнее время, не взяла.
Месяц назад они с мамой провели несколько дней у ее подруги в Калининграде. Когда они уезжали, Марина Королева, их соседка и Александрина любимая преподавательница в художественной школе, была деловой энергичной женщиной, которая относилась к жизни с юмором и оптимизмом. После всего лишь четырехдневного отсутствия они застали Марину совершенно погасшей, приступы депрессии у нее сменялись приступами бурной, но какой-то лихорадочной активности, в основном на фронте ремонтных работ. Судя по сообщениям автоответчика, можно было сделать вывод, что с Ромой она рассталась, но складывалось такое впечатление, что причина Марининого состояния крылась в чем-то другом. Александра была заинтригована.
* * *
Раньше их соседкой была Надежда Николаевна — Маринина бабушка, вернее, сначала был еще и дедушка, но он умер, когда Сашенька была совсем маленькой, поэтому помнила она его плохо. А Надежду Николаевну Александра воспринимала как еще одну свою бабушку.
Андрей и Зиночка Кирилловы тогда еще оба преподавали в институте, точнее в разных институтах, и им не всегда удавалось полностью согласовать расписание. Иногда между уходом на работу одного и возвращением с работы другого был час-полтора, и оставлять маленькую дочку одну, естественно, не хотелось. А еще существовали детские простуды, когда больничный взять не то чтобы нельзя, но нежелательно. Собственные бабушки и дедушки в таких случаях не всегда могли прийти на помощь, особенно если необходимость возникала срочно и неожиданно. К счастью, Кирилловым очень повезло с соседкой.
Надежда Николаевна сразу же категорически отказалась от какой-либо оплаты и бралась присмотреть за ребенком исключительно из хорошего отношения к поселившейся рядом молодой паре. Сашеньку она обожала, а девочка очень любила бывать у Надежды Николаевны, которая учила ее рисовать красками и рассказывала о картинах, репродукции которых они смотрели в больших красивых книгах. Подобно любопытному Слоненку, Сашенька интересовалась всем на свете, обладала великолепной памятью, отнюдь не детской логикой и могла с кем угодно, невзирая на лица, совершенно «по взрослому» вести любые разговоры. Правда, с чисто детским подходом к проблеме, но в этом была своя прелесть, как говорила бабушка Надежда. Разумеется, не у всех Сашенька вызывала такой восторг, некоторые считали ее очень утомительным ребенком.
Несмотря на весьма преклонный возраст, Надежда Николаевна работала — преподавала историю искусств в художественной школе. Разумеется, она первой заметила способности девочки к рисованию, ее чувство цвета, так что поступление Сашеньки в художественную школу было предрешено. А в третьем классе ее учительницей по живописи и композиции стала Марина, к которой она относилась почти так же, как к Надежде Николаевне. Марина была старше Сашеньки на десять лет, но если в двенадцать она видела в малышке нечто вроде живой куклы, то со временем разница в возрасте, ощущалась все меньше, и теперь они были почти подругами.
Будучи единственной внучкой Надежды Николаевны, Марина унаследовала ее квартиру, но долго не переезжала. Без бабушки там было слишком пусто. Только этой весной, когда Марины родители, заключив контракт, уехали на два года во Францию, она решилась на переезд.
* * *
Отношения Марины с Ромой всегда вызывали у Александры живейший интерес. Во-первых, потому что ей нравилась Марина, во-вторых, потому что ей не нравился Рома, и, в-третьих, потому что у нее было собственное мнение, кто бы Марине идеально подошел.
У Александры вообще всегда обо всем было собственное мнение, которое она не боялась и не стеснялась отстаивать, что, естественно, приводило к тому, что не у всех она вызывала симпатию. Вот Рома, например, ее сильно недолюбливал, а она считала его слишком правильным, слишком предсказуемым и вообще скучным.
Сашенькин кандидат не только не имел этих недостатков, но у него была еще масса достоинств. Оставалось всего ничего — заменить одного жениха на другого. Дело осложнялось лишь тем, что пока никто, кроме Сашеньки, не был в курсе ее матримониальных намерений. Однако такая мелочь ни в коем случае не могла смутить юную особу, целеустремленность Александры можно было сравнить только с целеустремленностью танка, разве что действовала она не столь прямолинейно, прибегая обычно к более тонким приемам, что не слишком меняло суть дела.
