Мысленно поздравив себя с выигранным у себя же пари, Марина чуть не рассмеялась, вспомнив все что, говорила о Роминой предсказуемости Александра. Ставкой в пари с самой собой была такая же, как у Иры, тефлоновая форма для кекса. Марина специально выбрала столь утилитарную и вообще не слишком нужную ей вещь, поскольку считала, что ничего более романтического Рома просто не заслуживает.
Рома и Даша поздоровались и извинились за опоздание, одарив всех присутствующих лучезарными улыбками, вполне пригодными для рекламы зубной пасты или жевательной резинки «Дирол», а Витя им тут же вручил по бокалу пенящегося шампанского.
Даша выпила шампанское и поставила бокал, изящно откинув головку. Она посмотрела на Марину глазами полными торжества, но тут ее взгляд сместился вправо, и триумф как-то поблек.
Конечно же, Даша могла расстроиться просто потому, что Марина не была расстроена. Мало того, ее давняя соперница выглядела великолепно, да еще находилась в обществе сногсшибательного мужчины. Но…
Что-то заставило Марину быстро повернуться к Саше, и она успела заметить мелькнувшую на его лице досаду. Их глаза встретились. Итак, Даша…
— Только не делай поспешных выводов! — шепнул Саша, сжимая ее руку.
— А какие делать? — Маринины зеленые глаза метали молнии, но улыбка была просто обворожительной.
— Тебе не кажется, что это мы уже проходили? — вопросом на вопрос ответил Саша. Взгляд его серых глаз, наверное, смог бы пригвоздить ее к месту, если бы она опять попыталась сбежать от него. Однако улыбка его была столь же обворожительной.
Марина кожей ощущала на себе любопытные взгляды. Со стороны они с Сашей могли показаться воркующими влюбленными. Оставалось надеяться, что никто не слышал их разговора.
Еще в самом начале, как только Марина увидела Рому вместе с Дашей, она решила вообще не замечать их, но тут же передумала, сообразив, что выглядеть это будет так, будто ей совсем не безразлично, с кем пришел Рома. В какой-то степени ей действительно было небезразлично, поскольку Дашино общество само по себе никогда не вызывало у нее энтузиазма. Практически все присутствующие знали, что лишь сильно погрешив против истины, можно было назвать Марину и Дашу подругами. А теперь, вдобавок ко всему, оказывается, что Саша тоже знаком с этой девицей.
Если говорить о Дашиной реакции на него, тут вряд ли можно было сказать что-то определенное о характере их отношений. Блондиночка с наивными голубыми глазами свято верила в свою неотразимость, и любого мужчину, единожды обратившего на нее внимание, сразу же официально причисляла к своим поклонникам.
А вот Саша… На самом деле и здесь нельзя было сказать ничего определенного о том, насколько близко они знакомы. Его досада не могла быть аргументом, поскольку если он хоть немного знал Дашу, а, похоже, так оно и было, тогда он знал и эту ее особенность постоянно расширять список поклонников.
Марине в какой-то момент показалось, что она сама себе противоречит. Может быть, у нее нет оснований для сомнений и… ревности? Черта с два у нее нет оснований! Господи! Неужели она и вправду ревнует? Забавно, Рому она никогда не ревновала, хотя поводы бывали, взять все ту же Дашу.
Марина невесело усмехнулась, подумав о том, что Сашу способна ревновать к любой представительнице своего пола независимо от возраста, внешности и от того, есть ли для ревности хоть какие-то основания. Абсурд какой-то. Надо просто взять себя в руки, если она сама не одолеет эту беспричинную ревность, то ревность одолеет ее. Марина вдруг сообразила, что это первая здравая мысль, посетившая ее за последние полчаса.
И вот тут она логически подошла ко второму открытию: они с Сашей слишком мало знакомы, и она не знает, можно ли ему доверять, не знает, беспричинна ли ее ревность. Вернее, по большей части, конечно, беспричинна, смешно ведь ревновать только потому, что женщины сразу же подпадают под его обаяние, тем более он не прикладывает к этому никаких видимых усилий. Но Даша, а до этого Яна… Кстати, обе высокие голубоглазые блондинки… может быть, Саше нравятся именно такие женщины? Было ли что-то между ними? Осталось в прошлом или продолжается до сих пор?
Саша нежно обнял Марину за плечи и поцеловал в висок, шепнув при этом:
— У тебя нет оснований ревновать.
Ничего себе, успокоил! Интересно, где учат читать мысли? Или у нее на лице и так все написано? Вслух Марина произнесла только вполне тривиальную фразу, вложив в нее как можно больше сарказма:
— Я не ревную. Ревнуют обычно те, у кого занижена самооценка, а с этим у меня все в порядке. — Она фыркнула с видом оскорбленной невинности.
Саша посмотрел на Марину с некоторым сомнением, как будто решая, чему больше доверять: своим глазам или ее словам. Она выдержала его взгляд с улыбкой. Правда, немного неестественной.
Саша усмехнулся и, видимо, решил не забивать себе голову тем, как именно следует квалифицировать Маринино состояние. Он просто перешел к действиям, воспользовавшись методом, которым в прошлый раз выводил ее из стресса. Быстро намазав масло на ломтик белого хлеба, он положил сверху пластик семги и после секундного колебания в качестве завершающего штриха присовокупил веточку укропа. Темная зелень прекрасно смотрелась на ярко-розовом фоне благородной рыбы. Поднеся бутерброд к Марининым губам, Саша мягко, но настойчиво произнес:
— Знаешь, Мариночка, мне кажется, ты просто проголодалась.
Марина посмотрела на него с возмущением, но стоило ей открыть рот для возражений, как она почувствовала вкус семги, а зубы ее сомкнулись, откусив кусочек бутерброда. Прожевав и проглотив его, Марина сделала еще одну попытку возмутиться, но повторилось то же самое.
Как ни странно, Сашин метод давал позитивный результат: пока Марина ела бутерброд, она практически сумела справиться с отрицательными эмоциями, вызванными сомнениями и ревностью, а также готова была поверить всему, что он скажет. Вопреки доводам разума, внутренний голос нашептывал, что, возможно, это и есть единственно правильное решение.
И все-таки, какое отношение Даша имеет к Саше?
* * *
У Оленьки тоже были свои гости — трехлетние двойняшки, подружки по даче. Малыши сидели собственной компанией за празднично сервированным журнальным столиком, разговоры у них тоже были свои собственные.
Еще когда они только пришли, буквально с порога, двойняшки, перебивая и дополняя друг друга, поведали, что взяли обещание с мамы и папы завтра утром пойти в зоопарк. Конечно, Оленька тут же взяла аналогичное обещание и со своих родителей. Теперь дети, полные предвкушения, обсуждали грядущее событие.
Вдруг Оля повернулась и через всю комнату позвала:
— Марина! Помнишь, ты обещала нарисовать жирафа, когда мы пойдем в зоопарк? Мы идем завтра. Ведь правда ты тоже пойдешь с нами?
Поскольку Марина, все еще занятая самокопанием, сначала пыталась сообразить, чего от нее хотят, а потом — что ей на это ответить, Оленька, не дождавшись от нее никакой разумной реакции, решила уточнить свое предложение:
