– Правда? – Мия почувствовала, как в ней просыпается азарт охотника.
– Это не личная переписка. Большей частью это деловые бумаги и счета по хозяйству. Конечно, с точки зрения истории, они важны. Но, предупреждаю вас, они написаны весьма сухим языком.
– Спасибо, мисс Пейс. Я бы хотела взглянуть на них.
– Ну, что же, – сказала та, и Мия заметила искру интереса в ее глазах. – Видите тот читальный зал в дальнем углу? Если вы там подождете, я схожу за ними и вернусь назад.
Прошло немного времени, и Филлис принесла две коробки, которые поставила на стол в читальном зале, где сидела Мия. Дав указания на предмет того, как следует обращаться с документами, Филлис еще несколько раз возвращалась в зал, наблюдая за Мией и явно нервничая из‑за сохранности документов.
Мия опустила карандаш:
– Филлис, может быть, вы могли бы помочь мне?
– Да, если вы думаете, что я справлюсь. – Филлис с удовольствием села на стул рядом с Мией, и они стали вместе разбирать документы.
Через час разборки бумаг и чтения банковских выписок, записей по хозяйственным расходам, финансовым вложениям, адресных книг и просмотра подборки фотографий Мия откинулась на спинку стула и потерла глаза.
– Вы правы, – с печалью отметила она. – Это трудно читать.
– К тому же, – ответила Филлис с менторской ноткой в голосе, – эти документы имеют большую историческую ценность. Вы видите, как много документации связано с тем, что считалось женской работой. Из этих записей мы можем почерпнуть так много бесценной культурной информации! Нашей библиотеке очень повезло, что семья Уоткинс передала нам в дар это собрание.
– Теперь я знаю, сколько стоил один раб. Но я по‑прежнему ничего не знаю о Кейт. Здесь нет ни одной ее фотографии.
Филлис глубоко вздохнула, и ее лицо смягчилось.
– Ах, да, Кейт…
Мия обратила внимание на то, как изменился тон Филлис.
– Вы ее знали?
– Я? Слава богу, нет. Я не настолько стара. Но мой отец много рассказывал мне о ней. Понимаете, они были друзьями. Ох, и какое же тогда было время… Они тогда были молоды. Эти места считались меккой для всяких там фу‑ты ну‑ты. Поезда привозили в нашу глухую провинцию очаровательных чужаков из других краев. Еще до рождения моего отца, как рассказывал нам дедушка, весь город каждый раз с облегчением вздыхал, слыша свисток подъезжающего поезда, сообщающего о том, что поезд преодолел крутой склон на пути в город. Все выбегали посмотреть, что за знаменитости выходят из состава.
– Что их здесь привлекало?
Филлис откинулась на спинку стула и сложила руки домиком под подбородком:
– В конце века тысячи людей приезжали сюда из‑за целебной силы ключевой воды. На воды , как они выражались. Многие приезжали из Чарльстона, но, когда проложили железную дорогу, мода изменилась, и к двадцатым годам люди стали приезжать отовсюду не только для того, чтобы поправить здоровье. Они хотели подышать горным воздухом, порыбачить на реках, а летом – спастись от ядовитых испарений города. Повсюду выросли новые отели. А вместе с ними развился туристический бизнес. Мельница уже не была важна для Уоткинс‑Милл.
– Что с ней стало?
– То же самое, что и со всеми санаториями. Она закрылась, как это часто бывает в бизнесе.
– Что же сталось с Уолтером и Кейт после закрытия мельницы?
– Уолтер Уоткинс был священником. В те дни это была подходящая профессия для образованного человека с некоторым достатком. У него хватало денег на себя и на дочь, чтобы жить безбедно, но, возможно, достаточно скромно. Он сохранял поместье, пока мог. Впрочем, с годами владение пришло в плачевное состояние.
– Что же случилось с миссис Уоткинс, матерью Кейт?
– Исобель Уоткинс? Она умерла при родах. Думаю, это должно быть указано в документах.
Мия покачала головой:
– То есть Кейт вырастила миссис Ходжес?
– Как вы узнали о миссис Ходжес?
Чтобы не проговориться о дневниках, Мия пробормотала в ответ:
– Кажется, я от кого‑то слышала это имя.
Филлис раздумывала, с сомнением глядя на Мию.
– Давненько я не слышала этого имени. Хелена Ходжес. – Потом она хихикнула, как ребенок. – Мой отец обычно называл ее Геенна Ходжес.
Мия тихо засмеялась, думая, что Кейт тоже не раз намекала на это. Она склонилась над деревянным столом, уперев подбородок в ладони:
– Что еще ваш отец рассказывал о Кейт?
У Филлис загорелись глаза.
– Ох, о Кейт Уоткинс ходит много россказней. Почти каждый может рассказать свою историю. Впрочем, я много лет не вспоминала о них. Кейт Уоткинс, боже, боже, боже… Она была необычной. Честно говоря, мне всегда хотелось познакомиться с ней. Она отличалась от большинства тогдашних женщин. Боюсь, можно сказать, что она была сорванцом в детстве, и с возрастом совсем не изменилась. Точно вам говорю. Она любила рыбачить, это точно, и ее ни капельки не волновало, нравится это местным мужчинам или нет. Но, позвольте вам сказать, это многим не нравилось. Мужчины считали оскорблением то, что женщина захватывает их пространство. – Она посмотрела куда‑то вдаль. – То, что она не испугалась сопротивления со стороны мужчин и следовала зову своего сердца, говорит о ее моральной силе, которая всегда поражала меня.
Филлис Пейс моргнула, а потом осеклась и натянуто улыбнулась:
– Но она была из рода Уоткинс и могла делать все, что пожелает. Никто не смел ничего сказать против нее. В лицо, разумеется. Кроме того, у нее также были поклонники. Много поклонников.
– Не могли бы вы рассказать мне одну из историй, которую рассказывал вам ваш отец?
Филлис сцепила пальцы и задумалась. Потом, положив ладони на стол, она встала со стула.
– У меня есть идея получше. – Она взяла обе коробки. – Пойдемте со мной. Я всегда говорю, что настоящий исследователь должен обращаться к оригинальным источникам. Мой отец сейчас сидит в соседнем зале. Ему за девяносто, но он в добром здравии. Раз или два в неделю я привожу его сюда, главным образом для того, чтобы он сменил обстановку. Больше всего он любит рассказывать свои истории. – Она повела Мию из зала, тихо бормоча: – Одному Богу известно, сколько я их выслушала.
Мия не могла поверить своей удаче. Она быстро собрала записную книжку и ручки, схватила сумочку и последовала за Филлис в уютный холл, так восхитивший ее, когда она вошла в библиотеку. В удобном кресле у окна, чуть ссутулясь, сидел старик, склонившийся над книгой. При их приближении он оторвал глаза от страницы. Они были почти непрозрачного, бледно‑голубого цвета.
– Привет, папа, – сказала Филлис таким нежным тоном, какого Мия не ожидала услышать от столь строгой женщины. – Хочу тебя кое с кем познакомить. – Она повернулась и жестом подозвала Мию. – Говорите громче, – прошептала она. – Он плохо слышит и никогда не носит свой чертов слуховой аппарат. – Снова повернувшись к отцу, она уважительно сказала: – Мия, этой мой отец, Филип Пейс. Папа, это Мия. Она пришла, чтобы ты рассказал ей о своей старой подруге, Кейт Уоткинс.
