Что ж. Задачу на сегодня Варя выполнила. Можно было возвращаться домой, то есть в гостиницу, переходить к водным процедурам и начинать жизнь обычной туристки.
* * *
Снизу, с тротуаров, Нью‑Йорк ее подавлял. Идешь как будто в узком ущелье, а вокруг возвышаются пятидесяти‑семидесятиэтажные скалы. Поневоле почувствуешь себя песчинкой или муравьишкой.
Но Варя побывала и на самой верхотуре — смотровой площадке Рокфеллер‑центра. Сверху Манхэттен, со всех сторон окруженный водой, с гигантскими мостами, величественными небоскребами и зеленым пятном (Центральным парком), небрежно брошенным в самом центре острова, выглядел как колоссальный памятник человеческому интеллекту и воле. И капиталу, конечно.
В кассе Рокфеллер‑центра давали скидку, если одновременно купишь билет в Музей современного искусства — Варя и туда отправилась, все равно собиралась.
В гардеробе музея пришлось постоять больше получаса — опять обслуживал (как и в гостинице) парень‑инвалид, только на сей раз с ДЦП в легкой форме. А потом, уже сдав пальто, Кононова обнаружила, что раздеваться не обязательно и три четверти посетителей прекраснейшим образом разгуливают по залам с лапсердаками под мышкой.
Сам музей ошеломил богатством коллекции. Подумать только! Картин Моне — штук тридцать, Мунка — больше полусотни, сотни — Ван Гога, Кандинского! Подумалось: если раньше русские цари шедевры живописи скупали (и мы Эрмитажем теперь наслаждаемся), потом — наши Щукины‑Морозовы (им мы Пушкинским музеем и Главным штабом обязаны), то теперь великие картины потекли туда, где деньги — за океан.
На вечер Варя купила себе билет на любимый мюзикл «Мамма миа!» — хотелось увидеть на Бродвее, в оригинале. (Разумеется, все эти траты, от музеев до бродвеев, были из своего кармана, бюджет комиссии подобных расходов не позволял.) После музея ее не удивило, что публика засовывала пальто под сиденья, а по проходам расхаживали торговцы поп‑корном и колой. Однако мюзикл оказался прекрасен. Работали артисты — как принято в Америке — изо всех сил, музыка «Аббы» ласкала слух — жаль только, что временами Варя то спала с открытыми глазами, то просто отключалась. Ее внутренние часы показывали четыре утра, и она ничего не могла с собой поделать. Однажды обернулась — ей достался билет хоть и с краю, но на втором ряду — и не могла удержаться от смеха: добрых две трети зала — японцы, китайцы, туристы из Европы — мирно дремали под музыку, откинувшись в креслах и прикрывшись своими пальтишками и куртками.
* * *
На следующее утро Варя, хватив кружку кофе, снова отправилась на пробежку. Никто не знал, что джоггинг для нее в Нью‑Йорке — основное, остальное — лишь гарнир, приправа, способ времяпрепровождения.
В этот раз она спортивную куртку сразу повязала на поясе: «Вдруг захочется передохнуть — тогда накину, чтоб не просквозило». И в руку пластиковую бутылку с водой взяла, причем не только для питья. И хоть она сама себя уговаривала: «Раз он вчера был, совершенно не значит, что появится сегодня. И абсолютно не факт, что мы снова встретимся — бог его знает, каким он сегодня маршрутом побежит», но рассчитала, исходя из вчерашнего, в какую сторону он начнет, и встала метрах в трехстах от дома олигарха. Там была небольшая площадка, и Варя производила наклоны, вращения, ускорения — и при этом зорко поглядывая на дорожку, на которую должен был выбежать он.
И все получилось примерно так, как она рассчитывала. Корюкин, одетый по‑спортивному, действительно быстрым шагом вышел из своего подъезда. (Личник следовал за ним.) Олигарх перебежал Пятую авеню. По дорожке спустился вниз, в парк. Выскочил на беговую дорожку. И потрусил в сторону Вари. И она прекратила разминку и, взяв бутылку, потихоньку побежала ему навстречу.
В голове у нее мелькнуло: «Повторяется ситуация с Кордубцевым. Как бы нечаянное столкновение в заданном месте. Только у меня в этот раз нет никакого усыпляющего яда. И Корюкин, будем надеяться, не обладает способностями Елисея».
Русский богатей, разумеется, снова заметил и сосканировал Варю. А когда между ними оставалось метров пять, она неловко уронила пластиковую бутылку — прямо на его пути. А затем неуклюже бросилась за ней — и рухнула под ноги олигарху.
Телохранитель бросился и попытался прикрыть, отвести Корюкина. Но тот коротко скомандовал ему: «Подожди!» — и поднял Варю на ноги сам. Пальцы его оказались цепкими, и на секунду девушка очутилась с ним лицом к лицу.
Буравя острыми глазками, олигарх спросил по‑русски:
— Ты чья?
Варя не стала особенно прикидываться, но по‑русски переспросила — она и впрямь недопоняла вопроса:
— В каком смысле?
Олигарх указал ей жестом: мол, следуй рядом со мной. А личнику коротко скомандовал: «Отстань» — как поняла Варя, это означало, чтобы тот держал с олигархом дистанцию — тот и двинулся на удалении метров семи, чтобы не слышать их разговор. А они побежали рядом, в ритме, диктуемом миллиардером.
— Ты ведь по мою душу? — перефразировал свой вопрос Корюкин.
И тут Варя решила не играть, раскрыться, пойти ва‑банк. Поэтому спросила, почти восхищенно:
— А как вы догадались?
— На вид ты совсем не бегунья.
— Почему?
— Одета не по сезону, — скучающе пояснил олигарх. — Слишком жарко тебе. Кроссовки не беговые. Часов‑пульсометра нет.
— Да, в беге я чайница, — подтвердила Варя.
— И лицо у тебя — Расеюшку за версту видать.
— Приехала на отдых, решила побегать, — сказала девушка, не как оправдание, а как одно из возможных своих алиби.
— С чего это вдруг? В полседьмого утра? И второй раз со мной сталкиваешься — причем сегодня в самом буквальном смысле?
Корюкин взвинтил темп, да так, что Варе стоило трудов за ним угнаться.
— Да, вы правы, — выдохнула она. — Я вас искала. У меня есть к вам предложение.
— Какое? О чем? От чьего имени?
— Мы можем закрыть уголовные дела, которые на вас открыты.
— Дела? Какие?
— О покушении на убийство журналиста Марушина. О тяжких телесных в отношении футболиста Сырцова.
— При чем тут я?
— Исполнители в обоих случаях уверенно показали на вас. Как на заказчика.
Олигарх молчал, поэтому Варя, изо всех сил стараясь не запыхаться, продолжила:
— Будет суд. Вас осудят заочно. Станут требовать экстрадиции. Скандал. Зачем оно вам?
— Что вам нужно от меня?
— Исчерпывающая информация.
— По какому вопросу?
— По разработкам в области путешествий во времени.
— Откуда я знаю, что у тебя есть полномочия?
— Вам придется поверить мне на слово.
