— Твоя очередь. Только не долго, — и подмигнул мне.
— Я не хочу в душ, — спокойно ответила я. — И не хочу больше заниматься с тобой сексом.
— Майя, перестань, ты хочешь меня, и мы оба это знаем, — Гера ласково улыбнулся. — Или ты хочешь, чтобы я опять тебе это доказал, как прошлой ночью? — и он стал приближаться ко мне.
От его слов на меня накатила такая волна отвращения, что меня чуть не вырвало. Я вскочила из кресла и стала обходить его стороной.
— Нет, Гера хватит! Поигрались и будет. Меня уже не трясёт от ужаса, а ты уже попробовал секс с человеком. Так что больше в этом нет необходимости, — твердо сказала я, пытаясь занять более выгодную позицию, и внимательно следя, чтобы он не загнал меня в угол.
— А кто говорит про необходимость? — Гера улыбнулся, наблюдая за моими перемещениями. — Нам это обоим нравиться.
— Мне не нравиться, — чеканя каждое слово, ответила я.
— Дай мне пять минут, и я докажу тебе обратное, — он перекрыл мне все пути к отступлению и стал приближаться.
Я выхватила нож из-за пазухи и приставила к своему сердцу.
— Сделаешь ещё хоть один шаг, считай, что ты уже проиграл свою игру, — мрачно сказала я.
Гера остановился и удивленно посмотрел на нож, а потом на меня.
— Майя, что за шутки? — озадаченно спросил он.
— Это не шутки, и я говорю совершенно серьёзно. Оставь меня в покое!
— Майя, детка, какая муха тебя укусила?
И тут меня прорвало:
— У тебя вообще есть хоть какие-то моральные принципы? У тебя есть девушка, вы собираетесь пожениться, она там, наверное, сейчас трясётся от страха за тебя, а ты тут весело проводишь ночки!
— Это наши проблемы с Иви, как и с кем, я провожу ночки, — пренебрежительно ответил Гера, и прищурился. — Тебя это не касается!
— Неужели, как раз меня это тоже касается! — зло произнесла я. — Ты вообще хорошо устроился! Можно и попользоваться мной, а можно потом и на закуску оставить, да ещё и свою дебильную игру выиграть!
Гера отошёл от меня и присел в кресло, а потом совершенно спокойно сказал:
— Майя, я не пользуюсь тобой, и не расцениваю наш секс таким образом. Мне нравиться ним с тобой заниматься. Нам обоим это нравиться. И тем более — ты для меня не закуска, поверь. Я не понимаю, почему ты так вдруг себя начала вести. Я ведь могу подумать, что ты меня ревнуешь к Иви, — и он пристально посмотрел на меня.
— Нет, это не ревность, это отвращение, — тоже уже спокойно ответила я, и опустила руку.
Это было моей ошибкой. Я ничего не успела понять, как Гера уже был рядом, и выбил нож из моих рук, а потом прижал меня к себе и холодно сказал:
— Майя, я терпеть не могу, когда не получаю того, что я хочу! Я ведь могу взять и силой!
— Попробуй! — угрожающе ответила я. — А я терпеть не могу, когда мной командуют и не считаются с моим мнением! И я выполню свою угрозу! Есть много способов умереть!
— Ну, хорошая моя, — Гера резко изменил тон и стал нежно шептать мне на ухо. — Зачем ты так себя ведёшь? Я же тебе нравлюсь, ты мне тоже, и нам хорошо! — а потом наклонился и попытался меня поцеловать.
Внутри всё закипело от злости, и я ударила его коленом в пах. Он охнул и присел, отпуская меня, но я успела сделать только пару шагов от него.
— Ах ты тварь! — через мгновение он уже пришёл в себя. — Я тебя предупреждал, что будет, если ты попытаешься мне причинить боль.
Он прижал меня к стене и занёс руку. Я гордо вскинула голову, и презрительно посмотрев ему в глаза, сказала:
— Давай! Ударь!
Но удара не последовало. Гера посмотрел на меня долгим взглядом, а потом опустил руку и, отойдя с отвращением сказал:
— Ты мне за эти дни уже весь мозг вынесла. Не хочешь — не надо! Никто тебя умолять и уговаривать не будет.
Он сдернул с себя полотенце и стал одеваться. Я, стараясь держаться от него на расстоянии, обошла его и села в кресло. Гера, одевшись, сел в другое кресло и достав ноутбук, стал там что-то просматривать, делая вид, что меня вообще нет. Просидев так минут сорок, я решила всё же принять душ.
Когда я вышла из ванной комнаты, Гера бросил на меня полный презрения взгляд, и сказал:
— Одевайся, мы уезжаем отсюда.
— Что прямо сейчас? Может, подождёшь хотя бы, пока у меня высохнут волосы? — недовольно спросила я.
— Обойдёшься. У тебя есть десять минут на то, чтобы одеться, — и он вышел из комнаты.
Внутри всё клокотало от ненависти к нему. «Ну, подожди! За это ты тоже ещё поплатишься!» — я стала одеваться. Ровно через десять минут Гера вошёл в комнату и, забрав свою сумку, бросил мне:
— Пошли.
Я презрительно улыбнулась ему в спину. «Он, что на самом деле думает, что я надорвусь, если сама понесу свою сумку? Или, сяду и буду плакать из-за его тона? Не знаешь ты меня ещё, мальчик!» — злорадно подумала я, взяв свою сумку в руки, вышла из квартиры.
На улице было холодно, и дул сильный ветер. И пока мы дошли до стоянки с машиной, я замёрзла. «Вот урод, специально ждал пока я приму душ, а потом вытащил меня на улицу! Мелочный эгоцентрик!».
Я села на заднее сиденье машины, и стала отстранённо смотреть в окно, пытаясь согреться. Но Гера, как специально, приоткрыл окно, и когда мы разогнались, создалось такое впечатление, что я сижу в аэродинамической трубе. Уши замёрзли окончательно, и начался насморк. Конечно, будь я умнее, я бы попросила Геру закрыть окно, но мне казалось, что он именно этого и ждёт. А остатки гордости не позволяли мне просить его о чём-то. «Блин, вот возьму и заболею! И посмотрим, как ты будешь крутиться, как уж на сковородке, когда я начну пускать сопли пузырями, и чихать на тебя своими бациллами!» — раздраженно подумала я, пытаясь хоть как-то согреть руки.
Проснувшись утром, первое, что я почувствовала — это головная боль, и боль в горле. Я действительно подхватила простуду. «Ну и пусть! Может, сдохну раньше времени!» — отстранённо подумала я.
К обеду уже начало закладывать уши и боль из горла переместилась в бронхи, поэтому, когда мы въехали в какой-то город я сказала:
— Останови мне возле ближайшей аптеки.
— Обойдёшься, — грубо ответил Гера. — Мы и так потеряли много времени.
От его слов и тона мне захотелось вцепиться в его волосы, и пару раз ударить его переносицей об руль, но я себя сдержала. «Хватит, ты и так уже вела себя неуравновешенно. Последствия были позорными. Надо держать себя в руках» — стиснув зубы, я отвернулась от Геры и стала смотреть в окно. А к вечеру у меня начала подниматься температура. И мне становилось всё хуже и хуже. Радовало только одно — Гера не разговаривал со мной и не пытался меня хоть как-то поддеть. Мы оба старательно делали вид, что не замечаем друг друга. Хотя был один момент, который меня разозлил — он ни разу не предложил мне остановиться и поесть. Это лишний раз подтверждало мою версию о том, что он ждёт, пока я сама об этом попрошу. А просить я больше не собиралась, хватит и просьбы об аптеке. «Лучше умереть от голода или болезни, чем ещё хоть раз обратиться к нему!».
