— Я буду готова через тридцать минут, — и пошла в ванную комнату.
Став под душ, я стала себе повторять: «Только не расклеивайся, и не показывай, что тебе больно, иначе он начнёт тебя жалеть. А тебе нужна не жалость, а любовь. Потом, дома, у тебя будет не один месяц, чтобы плакать и биться в истерике, вспоминая его».
Когда я вышла из душа, Гера с кем-то разговаривал по телефону. Увидев меня, он весело сказал в трубку:
— Ладно, остальное вечером! — и отключился.
Его лицо сияло от радости, а я ощутила укол ревности. «Наверное, он разговаривал с Иви». Но я тут же постаралась отогнать от себя эту мысль, и через силу улыбнулась ему.
— Представители Комитета уже направляются в Москву, чтобы засвидетельствовать победу, — Гера ослепительно улыбнулся. — Такого ещё в истории Игр не было!
— А что ты будешь делать со своим братом? — спросила я.
— Сначала поблагодарю его за то, что он помог мне установить новый рекорд. А потом… — он осёкся, — Ну, это не важно, — он подошёл ко мне и, обняв, оторвал от пола. — Майя! Мы войдём с тобой в историю Игр, навсегда! Неужели ты не рада? — и наклонившись, поцеловал меня в шею.
— Рада! — воодушевлённо произнесла я, хотя сама предпочла бы не участвовать в этих играх вообще.
Высвободившись из его рук, я пошла в комнату и, достав джинсы и свитер, стала одеваться. Гера стал в дверном проёме и, наклонив голову набок, стал наблюдать за мной.
— Надо тебя переодеть, — сказал он. — Мне кажется, в вечернем платье ты будешь смотреться великолепно.
— Мне казалось, что представителям Комитета важно, чтобы я была жива, и я думаю, им будет совершенно наплевать, как я одета.
— Им — да. А мне — нет, — ответил Гера. — Когда приедем в Москву, я узнаю у Иви, где она себе покупает одежду, и свожу тебя в этот магазин.
— Спасибо, Гера, но не надо, — ответила я, испытав ещё один укол ревности.
— Надо!
— Видно будет, — сказала я, и чтобы как-то прекратить разговор на эту тему, спросила. — А поесть я успею?
— Конечно!
— Хорошо. Тогда сейчас расчешу волосы, и мы можем выдвигаться, — я улыбнулась Гере, а на сердце с каждой минутой всё больше и больше надвигалась чёрная туча тоски. Он был ещё рядом со мной, а я уже скучала по нему.
Когда мы уже подлетали к Москве, я спросила у Геры:
— А как всё будет происходить? И мне надо что-то делать или говорить?
— Нет, от тебя уже ничего не требуется. Представители Комитета убедятся, что это именно ты, и всё. Говорить они с тобой не будут. Не бойся, уже сегодня вечером ты вылетишь домой.
— Хорошо, — ответила я, пытаясь не расплакаться от понимания того, что скоро расстанусь с Герой.
Но настоящую боль я испытала, когда мы приземлились в аэропорту Москвы. Как только мы вышли из терминала, к Гере грациозной походкой подошла сногсшибательная блондинка, и гортанно пропела:
— Мой тигр, я так скучала по тебе! — а потом впилась в него поцелуем.
Мне захотелось упасть на пол и прямо сейчас начать биться в истерике.
Гера быстро ответил на поцелуй и, отстранившись, сказал:
— Я не ожидал, что ты будешь встречать меня Иви. Ты же терпеть не можешь толпы людей.
— Зная это, ты тем более должен ценить мой приезд сюда, — томно ответила она.
— Кстати, Иви познакомься, — Гера указал на меня, — это Майя.
Девушка бросила на меня презрительный взгляд, и сразу же отвернулась, ничего не ответив.
— Поехали быстрее домой, — проворковала она, обращаясь к Гере.
— Поехали.
Гера взял меня за руку, и повёл к выходу. Иви шла с другой стороны, от него. Я плелась рядом с Герой, и видела, какие взгляды мужчины бросают на Иви, и мне с каждой минутой становилось всё хуже. Я готовила себя к тому, что рядом с ней буду выглядеть, как воробей, рядом с павлином, но сейчас я понимала, что я даже на воробья не тяну. Я, скорее жалкая бесхребетная амёба. Внутри творилось страшное — сердце обливалось кровью и мне казалось, что оно сейчас разорвётся от боли.
Возле входа нас ждал лимузин. Гера сел на заднее сиденье, Иви тут же села к нему на колени, а я села на одно из боковых сидений и отвернулась, чтобы не видеть, как она целует Геру, а он отвечает на её поцелуи. «А всего несколько часов назад, он точно также отвечал на твои поцелуи» — услужливо напомнило второе «я», и меня бросило в жар, от воспоминаний, и стыда.
— Иви, не сейчас, — раздался голос Геры.
— Ты что по мне не соскучился? — жеманно спросила она.
— Соскучился, конечно. Но не сейчас, — твёрдо ответил он.
— Ты что стесняешься её? — презрительно спросила Иви, и мои щёки просто запылали огнём. — С каких это пор тебя стало интересовать мнение жалких людишек?
— Иви! Не сейчас! — отрезал Гера, и я увидела краем глаза, как он пересаживает её со своих коленей на сиденье.
Я испытала безмерное чувство благодарности к Гере за то, что он пожалел меня и не стал продолжать дальше целоваться с Иви.
Некоторое время в машине висела гнетущая тишина и я, не выдержав, бросила взгляд на заднее сиденье. Гера отстранённо смотрел в окно, а вот Иви прищурившись, рассматривала меня. Мне стало не хорошо от её взгляда, но гордость не позволяла просто так, испуганно отвести взгляд, и я тоже прищурившись, стала сверлить её взглядом.
— Гера, а она вкусно пахнет, — Иви первой отвела взгляд, обратившись к Гере. — Четвёртая группа крови такая редкость. Надеюсь, после того как Комитет засвидетельствует твою победу, мы устроим праздничный ужин? — а потом повернувшись ко мне, она слащаво пропела, — Ты же не против?
Меня затопила волна ярости. Я только открыла рот, чтобы сказать её, что она обломает об меня свои зубки, а если не обломает, то я ей очень поспособствую в этом, и наврятли она сможет переварить мою кровь, но Гера меня опередил:
— Нет, Иви. У нас будет другое праздничное блюдо. Майя поедет домой.
— Почему? Я хочу её! — вызывающе сказала Иви.
— Потому что Майя помогла мне выиграть эту игру, и даже один раз спасла мне жизнь, — резко ответил Гера. — Так что попридержи себя в руках, ясно? Она едет домой. Всё! Тема закрыта, — отрезал он.
Хотелось бросить на Иви победный взгляд, но интуиция подсказывала, что не стоит наживать врага в её в лице, поэтому я стала отстранённо смотреть в окно, в душе радуясь, что Гера вступился за меня.
— Как скажешь, тигрёнок! — примирительно произнесла Иви, придвигаясь к нему, и обняла его. — Я же просто предложила, — и, наклонившись к нему, она попыталась его поцеловать.
— Иви! — Гера отстранился. — Я не ясно сказал? Потом.
Ого! Я не знала, что уже и думать. Если бы Гера со мной так попытался разговаривать, я как минимум ещё раз ударила ему в кадык, а у этой Иви ещё терпение ангельское. «А может тебе позволялось чуть больше, чем всем остальным?». Хм, тогда это вдвойне интересно, хотя может это только при мне он так себя ведёт, понимая, что мне сейчас не по себе. А с другой стороны, он не раз давал понять мне, что мнение людей его не интересует. Я окончательно запуталась.
