— Слышала, — улыбнулась Штурмина.
Официантка принесла салаты, нарезанные фрукты и бутылку вина. Самолично разлила спиртное в два высоких бокала.
— Не обижайся, Анечка, — сказал Крячко, дождавшись, когда официантка уйдет, и поднял свой бокал. — Но я хочу выпить за этого грабителя…
— За него? Зачем?
— Потому что благодаря ему я познакомился с тобой. Вот и получается, Анечка, что все события как бы предопределены свыше. И психология тут ни при чем.
Они подняли бокалы, чокнулись и сделали по небольшому глотку вина, глядя друг на друга. Вдруг чье‑то легкое постукивание костяшками пальцев по краю стола отвлекло их.
— Тук‑тук за себя. Можете открывать глаза. Кто не спрятался, я не виноват.
Полковник скрипнул зубами. Он узнал этот голос прежде, чем повернул голову. Анна вздрогнула от неожиданности и удивленно протянула:
— Андрей Борисович?
— Он самый. — Лозинский взял стул от соседнего столика, передвинул его и вольготно разместился рядом со Штурминой. — Не помешаю?
— Нет, конечно, — смущенно произнесла женщина. — Но… Как вы здесь оказались?
Взгляды Крячко и Лозинского на мгновение скрестились, как шпаги двух дуэлянтов.
— Ну как же, Анна? Вы ведь сами рассказали мне об этом свидании… Вот я и решил заглянуть. Узнать, все ли у вас в порядке.
— У нас все в порядке, — ядовито улыбнулся Станислав и тут же обратился к Штурминой: — Ты рассказала ему о нашем свидании? Зачем?
— О! Я вижу, вы уже на «ты»! — Лозинский щелкнул пальцами, привлекая внимание официантки. — Вино, фрукты… Романтика! Похоже, у Стаса самые серьезные намерения в отношении вас. Да, Стас?
— Серьезнее не бывает, — с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции, сквозь зубы процедил Крячко. — И присутствие третьего лишнего в таких ситуациях нежелательно.
— Понимаю, понимаю, — закивал Лозинский и тут же бросил подошедшей официантке: — Мне только бокал, милочка. Пустой. У моих друзей все остальное уже есть, — после чего вновь повернулся к полковнику: — Но я — психолог, Стас. Психолог не может быть лишним. Вдруг у вас что‑то пойдет не так… Возникнет какое‑то недопонимание, например. А я тут как тут. К вашим услугам. Правда, Анна?
— Конечно, Андрей Борисович…
— Видишь, Стас? Твоя дама не возражает против моего присутствия.
— А вам не кажется, что вы чересчур бестактны, Андрей Борисович? — Крячко продолжал медленно закипать, но, не желая расстраивать Анну, не торопился вступать с Лозинским в открытую конфронтацию. — Как‑то это не очень типично для психолога…
— А вы разбираетесь в психологии? Не знал…
— Я разбираюсь в людях. И немного в анатомии внутренних органов.
— Например?
— Например, почки, печень…
— Это интересно. Правда, Анна? — Официантка достаточно быстро принесла Лозинскому пустой бокал, и он, не спрашивая ни у кого разрешения, плеснул себе добрую порцию вина. — Любопытно было бы послушать, Стас. Но как‑нибудь в другой раз. Сейчас меня интересует немного другое. Вы уверены, что готовы к новым отношениям, Анна? Причем я спрашиваю вас не только как ваш психолог, но и как ваш друг… Полковник Крячко — непростой человек…
— Да, вы говорили… — глухо откликнулась Штурмина.
— Говорили? — переспросил Крячко. — То есть вы частенько обсуждали мою персону? Я польщен. Но стою ли я такого внимания, Андрей Борисович?
Лозинский глотнул вина и презрительно поморщился:
— Кислятина! Отвратное вино, должен вам сказать, Станислав Николаевич. Не знал, что к числу ваших недостатков относится еще и скупость. Учту на будущее… А теперь отвечаю на ваш вопрос: да, вы стоите внимания. Пристального внимания, Станислав Николаевич. Приходите как‑нибудь ко мне на прием. Для вас я по дружбе даже готов сделать скидку… — Андрей достал из нагрудного кармана рубашки визитку и протянул ее через стол Станиславу. Затем машинально сделал очередной глоток вина и опять поморщился.
— Я приду, — скупо ответил Крячко, раздувая ноздри. Его терпение было на исходе. — А пока… Вы не оставите нас с Аней наедине?
— Нет.
— Могу я узнать, почему? — сжав кулаки, процедил Станислав.
— Мне одному скучно. Ненавижу проводить вечера в одиночестве. А с вами так весело, так уютно. Позвольте мне остаться! — Лозинский издевательски подмигнул полковнику и вновь обратился к своей клиентке: — Можно, Анна?
— Конечно…
Сказать, что женщина была сбита с толку, было бы явным преуменьшением. Анна вконец растерялась и совершенно не понимала, как ей себя вести в подобной ситуации. Как с Лозинским, так и с Крячко. Она рассеянно переводила взгляд с одного на другого.
— Ну если Анечка не против, — с расстановкой, делая ударение на каждом слове, произнес Крячко, — значит, не против и я. Желание прекрасной дамы для меня — закон.
— Как это замечательно и красиво сказано, Станислав, — расплылся в улыбке Лозинский. — Я мысленно аплодирую. Поверьте.
Крячко слегка отодвинулся назад вместе со стулом и с неприкрытым вызовом предложил:
— Не хотите выйти перекурить, Андрей Борисович?
— Да. Хорошая мысль. — Лозинский поднялся одновременно с сыщиком. — Вы извините нас, Анна?
Штурмина молча кивнула.
— Мы всего на пару минут, — пообещал Крячко.
Мужчины вышли из кафе. Как только они оказались на улице, Стас резко развернулся и схватил Лозинского за грудки:
— Какого черта тебе надо, мозгоправ?!
— Полегче, Стас! — Андрей попытался высвободиться, но не сумел. Одна из пуговиц на его рубашке оторвалась и покатилась по пыльному асфальту. — Я всего лишь оберегаю свою клиентку.
— От чего?
— Не от чего, а от кого. — Глаза психолога тоже недобро блеснули. — От тебя, Стас. И от очередной ошибки, конечно, которая причинит ей новую боль.
— Я не собираюсь причинять ей боль. Так что проваливай и дай нам спокойно поужинать.
Психолог отрицательно покачал головой.
— Исключено! — Он был полон решимости. — Я не позволю твоему бушующему либидо нанести Анне травму. Если бы я увидел в тебе хотя бы намек на искренние чувства, то…
Андрей не успел закончить фразу. Крячко резко дернул его на себя, заставив затрещать ткань рубашки, и врезался лбом в переносицу психолога. Затем отпустил противника, коротко замахнулся и ударил его кулаком в челюсть. Лозинский не устоял на ногах. Нелепо взмахнув руками, он опрокинулся на спину, но тут же вскочил и кинулся на полковника. Кулак летел Станиславу в лицо, но искушенный в рукопашных схватках оперативник легко уклонился от удара, а выброшенное вперед колено поймало Лозинского на противоходе и впечаталось ему в живот. Психолог сложился пополам. Дыхание его сбилось.
