– Я этого не говорил! – Он покачал головой. – Ты меня обижаешь, Рона.
– Ерунда!
Подошла официантка. Оба заказали кофе. Хейвуд усмехнулся.
– А все-таки, согласись, мы с тобой недурно провели время!
Она попыталась спрятать улыбку.
– Когда ты уволился из полиции?
– Лет девять назад.
– Почему?
– Мало ли какие порой подворачиваются возможности… Расхотелось служить в полиции штата.
– Я слышала иное.
– Что же?
– После облавы на наркопритон пропали вещдоки и наличность, а вскоре ты вдруг решил уйти в отставку раньше срока, чтобы не стать фигурантом внутреннего расследования.
Хейвуд махнул рукой:
– Не надо верить всему, что говорят.
– Но ведь ты как раз тогда решил стать вольной птицей?
– У меня много занятий. Частный охранный бизнес – ты же знаешь, что это такое. Признавайся, зачем тебе понадобилось встретиться со мной? Возникает подозрение, что это не личный интерес, на который я надеялся.
– Элай Гоуман.
– Какой Элай?
– Хотелось бы надеяться, что слух – единственное, что ты утратил после нашей прошлой встречи.
– Я просто не расслышал фамилию.
– Элай Гоуман. Не пытайся ловчить.
– Элай Гоуман? – Он покачал головой. – Фамилия мне незнакома.
– Тогда зачем ты разыскивал его бывших соседей? – спросила Уидмор.
Хейвуд откинулся на спинку стула. Кабинет был такой тесный, что Роне вдруг показалось, что он томится в ловушке. Официантка поставила перед ними две чашки кофе и удалилась.
– Чего тебе от меня надо? – спросил Хейвуд.
– Чтобы ты объяснил, почему разыскиваешь Элая Гоумана. Могу предположить, что тебя кто-то нанял. Кому понадобилось, чтобы ты нашел Элая, и зачем?
– Брось, Рона, ты же знаешь, как это происходит. Клиенты рассчитывают на конфиденциальность. Меня за чашку кофе не купить. – Он усмехнулся. – Вот если бы ты предложила чего-нибудь посущественнее…
– Хватит изображать двенадцатилетнего молокососа! Итак, ты не отрицаешь, что ищешь его.
– Ладно, ищу. Но в частном порядке.
– Убийство все меняет.
Он приподнял брови.
– Повтори.
– Гоуман мертв. Его труп нашли в «Сильвер-Сэндс».
Дугган состроил гримасу.
– Вот сукин сын!
– Я бы не отказалась от твоей помощи.
Он поднес руку ко рту, поскреб подбородок:
– Черт!
– Мне бы выяснить, кто его убил, Хейвуд. Ты наводил о нем справки. Сейчас никто лучше тебя не подскажет мне, что произошло.
– Давно его пришили?
– Теперь ты хочешь, чтобы я отвечала на твои вопросы?
– Значит, так. Сначала я потолкую со своим клиентом. Наш разговор возможен только после этого.
– При чем тут твой клиент?
– Вот что я тебе скажу: Гоуман позвонил моему клиенту и сказал, что располагает чем-то таким, что мой клиент желал бы получить обратно.
– Гоуман что-то украл у него и решил вернуть украденное за плату?
– Верно – наполовину. Он не похищал предмет – так он, во всяком случае, сказал моему клиенту, просто этот предмет находился у него. Но он, конечно, хотел получить за него денежки.
– Какой предмет?
– Сначала ты ответь мне, нашли ли при нем что-нибудь интересное. Если вы обнаружили то, что он собирался загнать, я скажу тебе.
– У него не нашли ровным счетом ничего. И мы пока не выяснили, где он жил.
– Тогда я могу сообщить тебе одно: это была не личная вещь. Но если эта вещь и обладала коммерческой ценностью, то лишь частично.
– Зато для твоего клиента она представляла ценность. Сколько Элай затребовал?
– Назвал безумную цену: сто кусков. Я сказал, что это немыслимо. Мой клиент небогат.
– Но ему хватило средств, чтобы нанять тебя.
Дугган пожал плечами.
– Я сто́ю менее сотни кусков.
– Итак, Гоуман обращается к твоему клиенту и требует сто тысяч в обмен на этот предмет. Что происходит потом?
– Ничего.
– То есть как?
– Больше мой клиент ничего о нем не слышал. Даже не знал, кто ему звонил. Он нанимает меня, я смотрю на номер звонившего у него в телефоне, выясняю, что номер принадлежит Гоуману, узнаю через транспортное управление адрес, по которому он в свое время жил с другими студентами. Оказывается, он уже год там не живет. Похоже, последний год он скитался, ночевал в поездах, подрабатывал то здесь, то там и не имел постоянного адреса. Поскольку он больше не перезванивал, логично было заподозрить, что на самом деле ему нечего было предложить.
– Ты все еще этим занимаешься?
– Мой клиент ограничен в средствах. «Это может быть блефом, – сказал я ему. – Вдруг это простое сотрясание воздуха?»
Уидмор отпила кофе.
– Вуди, – произнесла она, вызвав у него улыбку, – сейчас ты беседуешь со мной. Не под запись. Чем пытался торговать Гоуман? Что пытался вернуть твой клиент?
– В общем, он пытался вернуть то, чем являлась для меня ты.
– Что за чертовщина?
– Гоуман пытался вернуть главную любовь своей жизни.
Глава 26
Синтия послала Винсу открытку с соболезнованиями, увидев в газетной рубрике некрологов сообщение о кончине его жены. Терри она об этом не сказала. После двух катастрофических посещений милфордской больницы, когда там лечился Винс, Терри настоял на том, чтобы больше туда не соваться. «Мы старались, – сказал он, – мы пытались выразить нашу признательность, но он отверг ее. Наши возможности исчерпаны». Синтия отчасти согласилась, но осталась при мнении, что они перед Винсом в долгу за то, что он для них сделал несколько лет назад. Если бы Винс не помог тогда Терри собрать головоломку событий случившегося с ее родителями и братом Тоддом, то Терри не успел бы найти ее и Грейс. А ведь их жизнь висела на волоске.
В общем, на взгляд Синтии, у нее оставался перед Винсом должок. Она была обязана ему своей жизнью и жизнью дочери. Послать ему открытку – наименьшее, что в ее силах. Синтия выбрала как можно менее сентиментальную, но внутри написала: «С большим сожалением узнала о кончине твоей жены Одри. Не перестаю думать о тебе и Джейн. Не сомневайся, я и раньше тебя не забывала. Ты жертвовал собой ради нас, и я тебе навсегда признательна. Понимаю, в нашу последнюю встречу тебе было не до этого, но это и сейчас остается правдой, какой было тогда. С наилучшими пожеланиями в трудные времена. Синтия».
