– Только не в ту ночь. Куда ты тогда исчез?
– Я был в пути. Ехал к ней. Ехал!
– Правда? Тебя что-то задержало? Непреодолимые обстоятельства? Знаю я, где ты сидел: «У Майка». – Так назывался бар в Милфорде, где Винс проводил много времени. – Вздумал бы ехать в таком состоянии в больницу – сам угодил бы в отделение неотложной помощи.
– Ну, посидел «У Майка», велика важность!
– Чем же ты был там занят?
– Выпивал. Не знал же я, что это произойдет той самой ночью.
– Потому и не знал, что по нескольку дней не являлся туда. Иначе понимал бы, что дела совсем плохи. Знал бы, что ей оставалось совсем недолго. Я пыталась вразумить тебя, но ты затыкал уши и ничего не желал слышать.
Винс что-то промямлил.
– Что?
– Я не мог.
– Чего ты не мог?
– Видеть ее такой. Я просто… – Он запнулся и тяжело задышал, будто запыхался. – Я очень любил твою мать. Она была для меня всем. Мне было очень тяжело наблюдать, как она страдает, как ей с каждым днем становится хуже.
– А как тяжело было ей!
– Почему, по-твоему, я напивался «У Майка» в хлам? Для меня было невыносимо лишиться ее.
– Как ты себя жалеешь! Знаешь, о чем я столько лет не догадывалась? Что ты трус!
Взгляд Винса стал обжигающим, у него пылали щеки.
– Вот я это и произнесла. Трус и слабак! А ведь ты всю жизнь смотришь в глаза смерти. Лишить жизни – пожалуйста. А вот самому увидеть, что это такое, – тут тебя нет.
– Никто не посмел бы наговорить мне такого и уйти невредимым, Джейн!
Она раскинула руки, провоцируя его.
– Целься как следует!
– Господи, Джейн… – Винс придвинулся к столу. – Этого я не хочу. – Он опустил голову. – Знаю, я тебя разочаровал. Я тебя не осуждаю. Я не тот, кем ты меня считала. Наверное, и не был никогда. Я потерял твою маму, а теперь, похоже, и тебя. Ничего, мне недолго осталось тебя разочаровывать.
Джейн хотела ответить, но что-то заставило ее промолчать.
– И потом, – небрежно бросил он, – я же тебе не родной отец, а ты мне не родная дочь. Так чего нам убиваться?
Винс попытался засмеяться, но закашлялся. Джейн колебалась. Ей оставался всего один шаг, чтобы скрыться за дверью, но как оставить одного человека, задохнувшегося от надсадного кашля?
– Тебе плохо? – спросила она.
– Нормально, – буркнул он. Зазвонил его сотовый телефон. – Я должен ответить.
– Конечно.
Винс поднес телефон к уху.
– Да, Горди… хорошо… да. Я сейчас. – Повернувшись к Джейн, он произнес: – У меня важное дело.
– Валяй. – Джейн отвернулась, вышла за дверь и хлопнула ею.
– Первый, кто приходит мне в голову, – Брейтуэйт, тип, выгуливающий собак, – продолжил Винс. – На щитке сигнализации горела зеленая лампочка. Кто-то, знавший ход, отпер дверь ключом. Проверяйте иные варианты, но пока мой выбор – он. Если чужаки наведались и по другим адресам, то он ни при чем. Другое дело, если все ограничилось домом Каунтчиллов. Завтра мы к нему пожалуем. Он – сосед жены Арчера. У тебя есть чем записать его адрес?
Глава 29
Терри
Я бы мог подняться на второй этаж, постучаться в дверь Грейс и попытаться успокоить ее, но был совершенно обессилен. Да я и не возражал, чтобы она немного побыла у себя одна. Поэтому я так и не встал с кухонного табурета. «Дерьмо, дерьмо, подумать только, какое дерьмо!» – вертелось у меня в голове. Мы угодили именно в эту гадкую субстанцию. Угодили и увязли по самую шею. Неужели я такой дурак, чтобы выполнить приказания Винса? Вероятно. Или у меня есть собственные соображения, как со всем этим справиться? Никаких. Верит ли Винс, что его усилиями с этого кипящего котла не слетит крышка? Он сумеет устранить возникшие проблемы? Даже если Винс заставит нас с Грейс забыть о существовании Стюарта, то получится ли уничтожить все следы его физического существования?
Стюарта больше нет в живых? Если да, тогда что с ним произошло? Если он мертв, что сделал с ним Винс? А Элдон, отец мальчишки? Как он отреагирует на это? Предположим, Винс может рассчитывать, что мы с Грейс станем держать язык за зубами. А отец Стюарта? Если его сын мертв, пойдет ли он у Винса на поводу?
Что за опасный дом? Почему Винсу так важно знать, имелись ли у Стюарта и Грейс какие-то иные планы, кроме угона оттуда «порше»? Почему ему нужен ответ, находились ли они где-то еще, кроме подвала и главного этажа? Этот человек опасен. Если он не разберется, что там произошло, и не сможет избежать последствий, то как это отразится на Грейс, когда все вылезет наружу? Какую цену ей придется заплатить за попытку сначала все утаить? Если человек, находившийся в том доме, считает Грейс свидетельницей, знает, кто она и как ее найти, то не безопаснее ли для нее обратиться в полицию и выложить карты на стол? Боже, какая неразбериха!
Утром я обращусь к адвокату. К такому, которому смогу все рассказать, рассчитывая на конфиденциальность. К тому, кто поможет осознать и оценить все возможности и варианты. Мне самому они совершенно не нравились. Но и это еще не все. Синтия! Как это подействует на нее? Если только Винс не сумеет закопать все глубже, чем сокровище капитана Кидда, мне придется рассказать ей. Она заслуживает правды.
Более того, мне самому требовалось, чтобы Синтия была в курсе. При всей своей нервозности и пугливости, она оставалась для меня несокрушимой скалой, и я не преодолел бы этого ужаса без нее. Грейс, конечно, предпочла бы не открывать матери карты, но и она без помощи матери не обошлась бы. Оставался вопрос, когда развеять неведение Синтии. Во всяком случае, не этой ночью. Только не сейчас!
Я поднялся наверх и, стоя над раковиной в ванной, минуту таращился на себя в зеркало, пока не вспомнил, что меня туда привело. Почистил зубы, разделся и растянулся на широкой кровати, которую последние недели ощущал пустой. Несколько минут я лежал на спине, глядя в потолок. Потом решил, что прошло достаточно времени, чтобы проведать Грейс. Я встал, накинул халат и отправился к ней.
Дверь ее комнаты была приоткрыта. Я толкнул ее и распахнул. Электричество в комнате было выключено, но в окно сочилось достаточно света, чтобы увидеть, что она в постели.
– Я не сплю, – сказала дочь.
– Так я и понял, – произнес я, пристраиваясь на краешке ее кровати.
– Вряд ли завтра смогу пойти на работу.
– Я позвоню туда утром и объясню, что ты прихворнула.
– Ладно.
Грейс высунула руку из-под одеяла и сжала мне палец.
– Как быть с мамой? – спросила она.
– Я как раз думал о ней…
– Если все выплывет наружу и мне придется сесть в тюрьму, то ты должен будешь рассказать ей.
