– Стюарт! Это Терри Арчер! Отец Грейс! Заглянул тебя проведать!
Я потоптался там еще несколько секунд. Что-то заставило меня потрогать бумажный стаканчик с кофе. Теплый! Другой стаканчик, пустой, стоял на столике рядом с диваном. Я потрогал его и удостоверился, что он тоже хранит тепло. Значит, кто-то сбегал за кофе или явился сюда, но пробыл недолго, и кофе остался недопитым. Бессмыслица какая-то! Несколько минут назад в квартире находились двое людей. Что-то заставило их убежать, даже не захватив с собой утренний бодрящий напиток. Более того, не заперев за собой дверь.
Означает ли это, что Стюарт жив? Я представил, как он появляется дома с двумя стаканчиками кофе – символами примирения с отцом. И тут же убежать вдвоем? Или Стюарт поведал отцу о случившемся и теперь они мчатся в дом, в который он вломился на ночь глядя? В общем, я терялся в догадках.
Торча здесь столбом, я бы ни в чем не разобрался. Поэтому выбежал из квартиры на крыльцо и закрыл за собой дверь. Вдруг они скоро вернутся? Я решил подождать несколько минут, но внизу. Спустился вниз, перешел через улицу и сел в свою машину. Повернул ключ зажигания, чтобы можно было опустить стекла. Сидя так, я размышлял, как мне быть дальше. Если никто так и не появится, я останусь на мели. При невозможности понять, какая судьба постигла Стюарта, у меня будет единственный выход: обратиться к адвокату. Необходимо быть готовым к чему угодно.
Я включил радио, прослушал выпуск новостей и сводку дорожной ситуации. Так я прождал минут десять. Когда уже был готов запустить мотор, зазвонил мой сотовый. Я посмотрел на экран, увидел, что звонок из дому, и произнес:
– Грейс?
– Привет, пап. Ты нашел Стюарта?
– Нет, детка. Нашел бы – сразу позвонил бы тебе.
– Я подумала, вдруг ты его отыскал, но он… ну, ты понимаешь… Поэтому ты решил рассказать мне потом, когда вернешься.
– Я его не нашел ни в каком виде, поверь. Заехал к нему домой, но здесь никого: ни его самого, ни папаши.
– Ладно. – Дочь помолчала. – Скорее всего мне просто показалось…
По моей спине пробежал холодок.
– В чем дело?
– Напротив, чуть дальше по улице, остановилась машина. В ней сидит человек.
– Знаешь, – проговорил я медленно, изображая спокойствие, – неплохо было бы рассказать подробнее.
– Я смотрела из окна своей спальни на улицу, но очень осторожно, в щелку между занавесками. Вряд ли он заметил меня.
– Он наблюдает за нашим домом?
– В том-то и дело! Хотя не уверена… Во всяком случае, смотрит в эту сторону.
Я завел двигатель.
– Подожди, сейчас включится блютуз. Все, слышу тебя.
Я положил телефон на правое сиденье, пристегнулся, включил передачу и тронулся с места.
– Ты еще там? – спросила Грейс.
– Уже еду. Максимум пять минут, и я дома.
– Говорю тебе, я не уверена. Просто я на взводе, особенно после того, как ты назвал меня свидетельницей, и вообще…
– У меня в мыслях не было тебя пугать!
– Знаю. Но ты прав. Я могла что-то увидеть, сама этого не поняв. Увидеть или услышать.
– Опиши автомобиль.
– Темно-синий.
– А водитель? Он в салоне один?
– Да. Обычный человек.
Господи, что у нынешних детей с наблюдательностью?
– Белый, чернокожий?
– Белый.
– Старше или моложе меня?
– Примерно твоего возраста. Мне трудно определить издали… Подожди!
– Что такое?
– Пап, он вылезает из машины.
– Что делает сейчас?
– Вроде озирается. Смотрит в разные стороны.
Автомобиль набирал скорость, одновременно у меня усиливалось сердцебиение.
– Теперь ты видишь его в полный рост? Он высокий? С меня?
– Выше. Шатен с проседью, темные очки, джинсы, белая рубашка, куртка спортивная, черная такая…
– Молодец! Узнаешь его? Видела раньше?
– Нет. Он переходит улицу.
– Где сейчас ты сама, Грейс?
– В своей комнате, наблюдаю за ним сверху.
– Наша входная дверь заперта?
– Да, после твоего ухода я заперлась, как ты велел. И сигнализацию включила. Если начнет ломать дверь, то она заверещит.
Мне не хотелось представлять подобное развитие событий.
– Ладно, – сказал я. – Скорее всего это ложная тревога. Мне осталось ехать минуты четыре.
Я приблизился к знаку «стоп», притормозил, взглянул вправо и влево. Навстречу мне ехал школьный автобус, рядом, на тротуаре, собралась стайка школьников.
– Проклятие! – прошипел я.
– Что такое? – испугалась Грейс.
– Ничего. За меня не беспокойся. Что он делает теперь?
– Стоит перед нашим домом, пялится на него!
– Пусть пялится. Главное, успокойся. Все будет хорошо. Дом заперт. Пойди и проверь, включила ли ты сигнализацию.
– Папа, я точно помню…
– Иди!
Я услышал топот: Грейс побежала вниз по лестнице, прихватив с собой телефон.
– Горит красная лампочка! – доложила она.
– Хорошо. Черт!
Я ударил по тормозам, машина, взвизгнув шинами, замерла. Школьный автобус остановился, включив красные мигающие фонари, и перед моим передним бампером потянулись через улицу школьники.
– Папа? Папа!
– Все в порядке, милая, – сказал я, стараясь унять сердцебиение.
Я взглянул на водителя автобуса: это была женщина, и она смотрела на меня негодующе. Как только школьники загрузились в салон, красные огни на автобусе погасли и я сорвался с места.
– Грейс!
– Что?
– Где ты?
– У входной двери.
– Ты его видишь?
– Нет. Сейчас посмотрю в окно гостиной… Его больше нет. Наверное, он…
Я услышал звонок в дверь.
– Папа, – прошептала Грейс.
– Что?
– Он звонит в дверь. Он за дверью!
– Не отвечай. Отойди от двери. Когда ему не откроют, он уйдет. Потом попробуй лучше разглядеть его машину. Хорошо, если сумеешь прочесть номер.
– Теперь он стучится, – шепотом сообщила она. – Сначала звонил, теперь стучит.
На следующий знак «стоп» я не отреагировал – помчался дальше, сопровождаемый возмущенными гудками.
– Все в порядке, родная. Я в трех минутах. Что происходит сейчас?
