...Я не знаю, сон ли это или явь, но я вижу себя со стороны... Я сижу за пианино и с интересом ударяю по клавишам. Мне хочется, чтобы получалась музыка, а вместо этого однообразный набор звуков. Я с отвращением играю одни и те же упражнения. Я люблю музыку, люблю ее слушать, но ненавижу играть сама. Знаю, ничего из этого не получится! Зачем меня заставляют? Что за глупость? Мне хочется плакать от отвращения к мерзким звукам, исходящим из-под моих пальцев, к самой себе. Что я играю? Разве это имеет значение?
Важно, что клавиши реагируют на прикосновение моих пальцев. Они движутся... Я обожаю клавиатуру, в ней есть тайная магия, которая влечет меня... В чем она? В графическом совершенстве, в сочетании черного и белого? Не знаю... Но что это?.. Там, где черные клавиши, я вижу вдруг темные провалы, за ними — пустота. Они — словно двери, распахнутые в неизведанную бесконечность. Холодный ужас сжимает сердце, но как тянет меня туда!..
Юля проснулась от собственного крика, открыла глаза, испуганно огляделась. Недавний кошмар улетучился. С улицы доносились громкие голоса, гудки машин.
Белов подбежал к ней с чашкой горячего кофе.
Юля молча смотрела на него, словно ничего не понимая.
— Ну, что опять случилось? — он сел рядом с ней, взял за руку.
— Я видела сон... Страшный. Хочешь, расскажу?
— Очень хочу, — Белов наклонился и поцеловал ее. — Но сейчас, к сожалению, я должен уйти. Вот тебе кофе, — он поставил рядом с ней свою недопитую чашку.
— Я боюсь, что забуду, если сразу не расскажу, — огорчилась девушка.
— Знаешь, мы будем делать так, — сказал Белов, поглядев на часы. — Каждый свой сон старайся записывать во всех подробностях, сразу, как проснулась, пока помнишь. Вот ручка и бумага. И диктофон. Выбирай, что больше нравится. И также поступай со всеми своими воспоминаниями. Записывай их, когда меня нет дома, а потом мы вместе будем разбираться во всем этом. Идет?
— Идет... А какая у тебя работа? — попросила Юля, стараясь оттянуть время.
— Я занимаюсь частной практикой на одной фирме. Ко мне приходят разные люди, у которых всякие психологические проблемы...
— И что ты с ними делаешь?
— Разговариваю, задаю вопросы, помогаю в этих проблемах разобраться...
— Как со мной?
— Нет, не совсем...
— Потому что они все помнят? Но почему тогда у них проблемы, если они все помнят?
— Понимаешь ли, дорогая моя, большинство людей не могут быть сами себе психоаналитиками, вот и обращаются за помощью. А я благодарен им за это, потому что иначе остался бы без работы.
— Расскажи мне об этих людях.
— Расскажу, когда вернусь. Все, я опаздываю. Поешь. Там гора всякой еды — ребята оставили. Прими душ. Оденься.
Юля удивленно поглядела на него.
— Вот. Я специально привез тебе платье. — Он небрежным жестом бросил его на диван. — Думаю, подойдет. Если зазвонит телефон — можешь снять трубку. Спросят меня. Скажи, что я буду часа через два — три. — Он наклонился, поцеловал ее в щеку по братски, — не забудь записать сон. Это очень важно.
— Возвращайся скорей... — прошептала Юля ему в след, взяла диктофон, попыталась наговорить на него свой сон, но вдруг испугалась собственного голоса, одиноко звучавшего в тишине. Сон мгновенно рассыпался на мелкие цветные осколки, как кусочки прозрачного стекла в детском калейдоскопе. Она старалась собрать эти цветные осколки в целый рисунок, но они совершенно не слушались и складывались во что-то совсем другое. Один за другим мелькали перед ее глазами фантастические витражи, ярко светящиеся в темноте, словно разноцветные звезды в ночном небе... Она замерла, выронила диктофон и полностью погрузилась в таинственный мир красочных видений...
В квартире раздался настойчивый звонок в дверь. Юля вздрогнула, загадочные картинки исчезли, растворившись в пространстве. Она встряхнула головой, встала и пошла открывать.
Перед ней стояла молоденькая стриженая девушка в джинсах и спортивной куртке, с рюкзачком за плечами. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом девушка сказала.
— Привет.
— Привет, — ответила Юля, обрадовавшись, что она теперь не одна.
— А где отец?
— Он ушел на работу. А ты входи, подожди, — торопливо проговорила Юля, испугавшись, что девушка может уйти, — я чайник поставлю!.
Маша вошла в прихожую, бросила рюкзак на пол, скинула ботинки, в носках прошлепала в комнату.
— Он скоро придет? — спросила она.
— Я точно не знаю...
— Ладно, я все равно его дождусь. Меня, между прочим, зовут Маша. А тебя?
— Меня?.. — растерялась девушка. — Меня,.. твой отец называет меня Юлей...
— Интересно! — Маша поглядела на книги, разложенные на журнальном столе. — А ты его студентка?
— Я?.. — растерянно переспросила Юля.
— Я смотрю — книжки разложены. Подумала, ты к экзаменам готовишься... А ты — его новая girl-friend?
— Кто? — переспросила Юля.
— Господи — подружка! И давно? — продолжала Маша допрос, усевшись в кресле.
— Он сказал, мы вместе целые сутки! — c гордостью заявила Юля.
Маша вытаращила глаза, тихонько присвистнула. Что это она выпендривается? Он называет меня Юлей! Он сказал!.. А сама она ничего не знает, что ли, или дурочкой прикидывается? Ей захотелось сказать этой новой отцовской подружке какую-нибудь гадость. И она спросила с ехидством в голосе.
— Ты можешь разговаривать по человечески? Терпеть не могу, когда выкалываются!
— Я не выкалываюсь, — ответила Юля без всякой обиды, снова испугавшись, что Маша вдруг встанет и уйдет, — понимаешь, у меня... провал в памяти!
— У тебя амнезия? Так бы сразу и сказала. Он с тобой психоанализом занимается? Со мной тоже занимался! Небось, замучил тебя своими тестами? — спросила Маша с сочувствием.
— Какими тестами?
— Ну, всякими там, вопросы и ответы, или картинки надо выбрать, или нарисовать. Например, нарисуй такое животное, которое в природе не существует. Я нарисовала такого монстра! Он спрашивает — где твой зверь живет? А я говорю — везде! А чем он питается? А я отвечаю — директрисами! Папа ахнул, ушел с мамой совещаться, а потом меня быстренько в другую школу перевели! Теперь, наконец, скоро отмучаюсь! Скину эти поганые экзамены, поеду к ребятам на тусовку. Знаешь, есть одно казино, правда далеко, зато там цены не такие крутые. Хочешь, с нами поедем?
Вдруг Маша увидела, как лицо Юли исказилось, из глаз беззвучно хлынули слезы.
— Да чего ты! — Маша подсела к ней, дружелюбно положила руку ей на плечо, совсем, как ее отец.
— Когда же я отмучаюсь... — пробормотала Юля сквозь слезы.
