— Вот оно что! — удивилась Вика. — А я и не знала.
Валерий выпил еще рюмку, потом уронил голову на руки и замолчал. Вика встала, подошла к нему, обняла за плечи. Он медленно поднял голову, странно посмотрел на нее и пробормотал:
— Ты… прости меня, я… нельзя распускаться, я понимаю, — у него слегка заплетался язык.
— Валерочка, милый. — Вика еще крепче обняла его. — Знаешь, я так боюсь за тебя! Ведь если с тобой что-то случится, я тоже с ума сойду, я свихнусь, хуже, чем Лялька.
— Да ты что, Вика…
— Я, может, глупости говорю, но это правда, правда… Давай никогда не будем с тобой расставаться, никогда больше… — Голос Вики сорвался, она прошептала сквозь слезы: — Не хочу тебя потерять.
Валерий встал, отстранил от себя Вику, поглядел ей в лицо и произнес очень серьезно совершенно протрезвевшим голосом:
— Выйдешь за меня замуж?
— Конечно, выйду, — ответила Вика.
В это время в квартире зазвонил телефон. Охранник взял трубку и, недолго поговорив с кем-то, заглянул в кухню.
— Извините, там какой-то Астахов звонит.
Валерий выхватил у него трубку.
— Здравствуй, Костя, это Валерий.
— Слушай, я только что узнал. Какой кошмар! — подавленным голосом проговорил Астахов. — Как Лариса?
— Плохо, — ответил Валера.
Астахов тяжело вздохнул, потом спросил:
— Может, помощь моя нужна?
— Помощь твоя не нужна, Костя. Тут полно народу.
— Я приеду сейчас. Я должен сказать ей…
— Лариса спит. Ее лучше не трогать.
— Я все равно приеду.
— Как хочешь. Только с Ларисой поговорить тебе сегодня вряд ли удастся. Но если считаешь нужным — приезжай.
Лариса спала, вздрагивая во сне. Вдруг ей стало казаться, что она смотрит на себя со стороны, будто она лежит в своей комнате, на диване, а вокруг происходит что-то, какое-то движение, звуки, разговоры, только слова ускользают, движущиеся фигуры уходят в туман, очертания предметов размыты, а она сама медленно вращается по кругу вместе с диваном в непонятном пространстве, среди мелькающих в темноте отблесков света… Но вот контуры стали проясняться. В это время в квартире раздался назойливый звонок в дверь.
Кого-то впустил охранник. В прихожей послышались негромкие голоса. Потом приоткрылась дверь в комнату, и он вошел… Когда Лариса увидела этого человека, она почти не удивилась. Он был точно такой же, как на последней картинке, показанной ей сверчком. Тот самый, с пронзительным взглядом, сухощавый, в сером костюме, с плоским «дипломатом» в руках. Он улыбнулся, мягко произнес:
— Как вы себя чувствуете, Лариса Александровна?
— Мы с вами встречались раньше? — удивленно спросила Лариса, приглядываясь к его лицу.
— Нет, мы раньше не встречались, — ответил он уверенно. — Извините, не представился. Следователь по особо важным делам Стручков.
— Что? — вырвалось у Ларисы. — Сверчков?
— Нет, не Сверчков, а Стручков. Представьте, у меня такая фамилия, обычная русская фамилия, происходит от «стручка», а не от «сверчка». Она вам не нравится? — Он снова мягко улыбнулся.
— Я… Нет… — пробормотала Лариса.
— Так вот, — сказал Стручков. — Теперь я буду вести дело. Мне бы хотелось побеседовать с вами, если вы, конечно, в состоянии. Я постараюсь вас не утомлять. Если вы устанете или вам станет нехорошо, мы тотчас же закончим. Я знаю, что пришлось вам пережить.
— Откуда вы знаете? — резко спросила Лариса.
— Это нетрудно представить, — печально сказал он.
Лариса приподнялась, посмотрела ему прямо в глаза и спросила напрямик:
— Вы были там?
— Конечно, нет, — ответил он спокойно, отводя взгляд в сторону. — Если бы я был свидетелем всех преступлений, которые я расследую, мне не пришлось бы их расследовать. — Потом он поглядел на Вику и очень вежливо попросил: — Вы не могли бы оставить нас одних? Мне бы хотелось побеседовать с госпожой Сосновской без посторонних свидетелей.
— Да, конечно, — произнесла Вика как-то смущенно и тотчас выскользнула за дверь.
Теперь, когда они остались наедине, Ларисе вдруг показалось, что он нарочно не смотрит на нее. Может быть, он боится, что она его узнала? А она узнала его. Это он стоял там, в толпе, а потом шел рядом с носилками. Он что-то знает, что-то такое, о чем не может сказать, вот и прячет глаза… А голос его… Внезапно в нем почудилось что-то странное, что-то знакомое, будто она уже слышала этот голос… То хрипловатый низкий, то вдруг взлетающий высоко и словно напевающий… Что же это за голос? Где же она могла его слышать?
— Могу я задать вам несколько вопросов? — вежливо спросил Стручков. — Повторяю — только в том случае, если вы в состоянии сейчас со мной говорить.
— Не знаю, — сказала Лариса. — Не знаю, что я в состоянии делать, а что нет. Но мне кажется, я видела вас и слышала ваш голос… Вы держали в руках мою сумку, не давали мне ключи от машины, делали врачу какие-то тайные знаки… Вы нарочно стояли ко мне спиной, чтобы я не узнала ваше лицо. То самое лицо, потом оно появилось на аэровокзале, в толпе… Я даже уверена, что это были именно вы, господин Сверчок…
— Я не Сверчок, а Стручок, неужели так трудно запомнить. — Он сурово посмотрел на нее. — Вы не могли меня видеть, это абсолютно исключено. Я находился в это время совершенно в другом месте, а там вы меня видеть точно не могли. Наверное, вы приняли меня за кого-то другого, это вполне естественно в вашем состоянии, это я могу понять, но…
— Да что вы можете понять? — Лариса встала и двинулась на него. — Что ты можешь понять, проклятый сверчок?! Что ты там плел про маску и все остальное? Ну-ка выкладывай!
В этот момент она увидела Вику, промелькнувшую за дверью. Она хотела войти, но охранник схватил ее и не пустил в комнату. Конечно, все было нарочно подстроено. Это сверчок нанял охранника, чтобы он следил за Ларисой. Сейчас он что-нибудь сделает с Викой, а потом возьмется за нее. Какое у него страшное лицо! И эти глаза, словно горящие угли, прожигающие насквозь. От них становится жарко и больно, словно ожоги появляются на теле. Но что же с Викой? Лариса рванулась к двери, но этот тип перехватил ее за руку и удержал силой.
— Успокойтесь, вам не надо туда, — сказал он скрипучим медленным голосом, словно проскрежетало ржавое железо.
— Пустите меня! — закричала Лариса.
— Не надо так спешить, не надо в петлю рваться, не лучше ли пожить, чем с жизнию расстаться, — пропел он пискляво и вдруг громко захохотал, а рука его, впивавшаяся в Ларисину руку, стала холодной как лед.
Лариса, сделав невероятное усилие, сумела вырваться от него и бросилась из комнаты. Но вдруг споткнулась о загнувшийся край ковра, упала на пол. Он с хохотом наклонился к ней, прямо на глазах превращаясь в Амбросимова. Это было его лицо, его шея с толстой золотой цепью… Лариса нащупала на полу какой-то металлический предмет, кажется, это была ручка его «дипломата», приподняла и со всей силы запустила в него. Раздался отвратительный визг, в комнате вспыхнуло пламя, потом что-то задымилось, все заволокло едкой густой темнотой, среди которой на секунду вспыхнула яркая Картинка. На ней промелькнуло лицо Артема, живое, подмигивающее, улыбающееся, и после этого все исчезло…
